Красные листья - [13]

— Спенсер Патрик О'Мэлли.

Ее рукопожатие было мягким. И рука у нее была теплая, на удивление теплая. Босая девушка на улице, в ноябре, в Нью-Хэмпшире, в мороз — и с теплыми руками.

Она спросила:

— Спенсер? Так вы тезка Спенсера Трейси?

Спенсер глубоко вздохнул:

— Да, тезка. Но мы не родственники.

— А вы и не похожи даже. Кристина Ким.

— Рад познакомиться с вами, Кристина. Могу я вас проводить куда-нибудь, где вы могли бы согреться?

— Нет, спасибо. Я сейчас пойду в это здание.

— В Торговую палату?

— Нет, в «Обозрение», — сказала она.

— А-а-а, — сказал он. — Вам не кажется, что эта газета придерживается несколько крайних взглядов?

— Нет. — Она засмеялась. — Но реакция на эти взгляды газеты действительно зачастую бывает весьма даже крайней. — Ее рука все еще находилась в его руке, и она медленно ее убрала. — Если бы у вас нашелся бумажный носовой платок, я была бы вам очень обязана, — сказала она, хлюпая носом.

— К сожалению, нет. — Он посмотрел на ее оживленное лицо. Ее губы улыбались тоже. — Должно быть, вы с Крайнего Севера? Холода совсем не чувствуете.

— Я не с Крайнего Севера, — сказала она. — Но я действительно к холоду нечувствительна. — Она сделала паузу. — Когда я была маленькой и ездила зимой навещать бабушку — она жила рядом с озером Уиннипесоки, — я выходила на лед, проделывала лунку и засовывала туда ногу, чтобы посмотреть, как долго смогу выдержать.

Спенсеру понадобилось несколько секунд, чтобы все это усвоить.

— И сколько же времени, — спросил он медленно, — вы могли это выдержать?

Она гордо улыбнулась:

— Мой рекорд — сорок одна секунда.

Он присвистнул:

— Сорок одна секунда! За это время, кажется, можно изготовить ледяную фигуру?

— Ясное дело, — сказала Кристина. — Но на то и рекорд.

— Это бесспорно рекорд, — сказал Спенсер. — И что, это было у вас какое-то соревнование?

— Конечно, — сказала она. — Ведь такими вещами просто так, с бухты-барахты никто заниматься не станет. Верно?

— Нет, конечно. — Он вскинул брови. — Для того чтобы заняться подобными экспериментами, нужно иметь действительно серьезные основания.

Кристина озорно улыбнулась:

— Это верно.

Спенсера разбирало любопытство.

— И с кем же вы соревновались?

— О, знаете… — Она взмахнула рукой, чтобы придать вес своему неопределенному ответу. — С друзьями.

Это было еще любопытнее.

— Хм, — сказал он, — значит, с друзьями. Маленькая девочка в лесу…

— У озера, — поправила его она.

— У озера, — продолжил он. — Пришла на берег, разбила лед, устроила прорубь, чтобы засунуть туда свою голую ногу. Это звучит так… — Он не мог найти подходящих слов. Он вспомнил свое детство и прогулки к озеру, которое находилось рядом с их домом. Даже когда озеро было сковано льдом уже в течение нескольких недель, он все равно нервничал, боясь ступить на лед, потому что для него лед все равно оставался водой, а он знал только об одном человеке, который мог ходить по водам, и повторять Его деяния казалось Спенсеру святотатством, он не хотел попадать в ад. — Так… впечатляюще, — закончил он. — И как же вам это позволяли?

— Знаете, ведь взрослые не будут следить за вами каждую минуту, — сказала Кристина, разглядывая свои ботинки, и Спенсер, вспомнив о своем детстве, понимал, что она права. Взрослые редко присматривали и за ним.

— Зачем вы это делали? — медленно произнес он. — Зачем вы совали свою ногу в ледяную воду?

Она пожала плечами:

— Потому что боялась.

— Боялась чего?

— Боялась сделать это.

— Но ведь на то были веские причины.

— Но я сделала это, — сказала она, — чтобы показать, что не боюсь.

— Показать кому?

— Себе, — ответила она немного быстрее, чем нужно. — Себе и… друзьям.

Он увидел, что она поеживается. Он хотел предложить ей свою теплую куртку, но не был уверен, что она ее возьмет. Кажется, она не такая.

— Послушайте, — неожиданно выпалил он. — Как насчет чашечки кофе?

Она покачала головой и пошла мимо него вниз по лестнице. Он последовал за ней.

— Да чего там! Всего лишь по чашечке кофе. Хотя бы согреетесь.

— Согреюсь? — сказала она. — На улице пятнадцать градусов. Я потом выйду и снова замерзну. Так уж лучше не надо. Да и не могу я, если бы даже хотела. Мне сегодня надо сделать еще уйму вещей.

— Что же такое вам нужно сделать сегодня, Кристина? Ведь сегодня воскресенье. Даже Бог отдыхает в воскресенье.

— Да, Богу хорошо. У него нет баскетбольной тренировки. У него нет зачета по этике Аристотеля завтра. Спасибо за приглашение. Может быть, в другой раз. — Она посмотрела на него. В его глазах было что-то такое, что-то непонятное, что-то совершенно особенное. Ему очень хотелось, чтобы она согласилась пойти с ним и выпить чашечку кофе.

— Пошли. — Спенсер О'Мэлли был настроен решительно. Прошла, наверное, целая вечность с тех пор, как он приглашал кого-нибудь выпить с ним кофе. — Это займет немного времени, я обещаю.

Кристина вздохнула и улыбнулась.

— Пошли, — повторил он. Она свесила голову набок:

— А вы и платить будете или только приглашаете?

— И то и другое, — быстро сказал он, не желая показывать, как это ему приятно.

— Хорошо, тогда пойдем в ВКА. Там подают португальские горячие булочки. Вкусные, умереть можно.

— Я знаю это место, — сказал Спенсер. — Я покупаю их там дюжинами.