Краснокожий пророк - [6]

— Вот именно. И постарайся этого не забывать, — сказал Гаррисон. — Задержи у себя в головенке, потому что я могу укусить, больно укусить, и в жале у меня содержится яд. Вспомни об этом, когда попытаешься надуть меня еще раз.

— Надуть?! — вскричал Рвач. — Да что ты такое несешь, Билл Гаррисон?! Как смеешь обвинять меня в подобном?!

— Я обвиняю тебя в том, что ты специально подстроил, чтобы целых четыре весенних месяца к нам сюда не поставляли спиртное. Мне пришлось повесить трех краснокожих, которые посмели забраться в военный склад. Мои солдаты начали разбегаться!

— Я? Я подстроил? Я спешил сюда, делал все, что мог, чтобы доставить груз как можно быстрее!

Гаррисон продолжал улыбаться.

Рвач сохранял на роже выражение оскорбленной невинности — оно ему удавалось лучше всего, но отчасти его действительно незаслуженно обидели. Если б у какого другого торговца виски имелось хоть полголовы на плечах, он бы нашел способ спуститься вниз по реке, и Рвач ничего бы ему не сделал. Разве Рвач виноват? Так получилось, что он оказался самым хитрющим, самым зловредным, низким пронырой в деле, которое никогда не терпело чистюль да и мозгов особых не требовало.

Гаррисон сдался первым. Показная обида Рвача продержалась дольше, чем его улыбка, — хотя Рвач с самого начала не сомневался в исходе этой дуэли.

— Вот что, Рвач, — наконец вымолвил Гаррисон.

— Может, тебе лучше звать меня мистером Улиссом Палмером, — предложил Рвач. — Только друзья зовут меня Рвач.

Но Гаррисон не взял приманку. Он не пустился в уверения о вечной и неослабевающей дружбе.

— Вот что, мистер Палмер, — сказал Гаррисон, — ты знаешь и я знаю, что к дружбе это не имеет ни малейшего отношения. Ты хочешь разбогатеть, я хочу стать губернатором целого штата. Мне, чтобы занять эту должность, нужно твое виски, а тебе, чтобы разбогатеть, понадобится моя протекция. Но на этот раз ты зашел слишком далеко. Можешь брать монополию в свои руки, мне все равно, но если не будешь поставлять мне виски в срок, я воспользуюсь услугами другого торговца.

— Понятно, губернатор Гаррисон, иными словами, тебе пришлось изрядно понервничать. Попробую исправить свою оплошность. Что, если ты получишь целых шесть бочонков наилучшего виски?…

Но, похоже, у Гаррисона было не то настроение, чтобы соглашаться на взятку.

— Ты забываешь, мистер Палмер, стоит мне захотеть, я заберу все виски.

Гаррисон умел грубить, но и Рвач владел этим умением, правда, он наловчился говорить подобные вещи с улыбкой на лице.

— Мистер губернатор, завладеть всем виски получится только один раз. Но после этого кто будет иметь с тобой дело?

Гаррисон разразился громким хохотом:

— Да любой торговец, Рвач Палмер, и тебе это известно!

Рвач умел проигрывать. Он тоже расхохотался, присоединившись к Гаррисону.

Кто-то постучал в дверь.

— Войдите, — крикнул Гаррисон и одновременно махнул Рвачу — можешь, мол, сидеть.

В кабинет вошел солдат и, отдав честь, отрапортовал:

— Мистер Эндрю Джексон[1] хочет встретиться с вами, сэр. По его словам, он прибыл из Теннизи.

— Долгохонько пришлось мне бегать за ним, — нахмурился Гаррисон. — Но я рад встрече с ним, рад донельзя, введите его, введите.

Эндрю Джексон. Должно быть, тот самый законник, которого еще кличут мистер Гикори[2]. В те времена, когда Рвач торговал в Теннизи, Гикори Джексон слыл настоящим сельским парнем — убил человека на дуэли, наставил фингалов нескольким ребятам, заработал себе имя на том, что всегда держал свое слово. Кроме того, ходили слухи, якобы женщина, на которой он был женат, в прошлом имела другого мужа и муж тот был жив-живехонек и поныне[3]. В этом-то и заключалось различие между Гикори и Рвачом — Рвач бы непременно позаботился о том, чтобы муж был мертв и давным-давно похоронен. Так что Рвач ничуть не удивился, что Джексон стал крупным делягой и теперь проворачивает свои дела не только в Теннизи, но и в Карфаген-Сити.

Перешагнув через порог, Джексон, напыщенный и выпрямившийся, будто шомпол проглотил, обвел пылающими глазами комнату. После чего, подойдя к столу, протянул руку губернатору Гаррисону. Даже назвал его мистером Гаррисоном. Что означало, либо законник полный дурак, либо не понимает, что он нужен Гаррисону ничуть не меньше, чем Гаррисон — ему.

— Слишком много у вас здесь краснокожих, — сказал Джексон. — А от этого одноглазого пьяницы у вас под дверью любого стошнит.

— Ну, — пожал плечами Гаррисон, — я держу его как домашнее животное. Мой собственный прирученный краснокожий.

— Лолла-Воссики, — помог Рвач.

Вообще, конечно, его помощь никому не требовалась. Ему просто не понравилось, что Джексон не обратил на него внимания, а Гаррисон и не позаботился представить его.

Джексон повернулся:

— Что вы сказали?

— Лолла-Воссики, — повторил Рвач.

— Так зовут этого одноглазого краснокожего, — объяснил Гаррисон.

Джексон смерил Рвача холодным взглядом.

— Я спрашиваю имя лошади, только когда собираюсь ездить на ней, — процедил он.

— Меня зовут Рвач Палмер, — произнес Рвач. И протянул руку.

Но Джексон ее как бы не заметил.

— Вас зовут Улисс Барсук, — сказал Джексон, — и в Нэшвилле вы некогда задолжали немногим больше десяти фунтов. Теперь, когда Аппалачи перешли на денежное обращение Соединенных Штатов, ваш долг составляет двести двадцать долларов золотом. Я выкупил эти долги, и так случилось, что захватил с собой все бумаги. Услышал, что вы торгуете в этих местах виски, и подумал, что смогу поместить вас под арест.