Красное зарево над Кладно - [110]

Этим постановлением оппортунистические вожди социал-демократии, сговорившись с чешской буржуазией, заявляют:

«Съезд партии не состоится. Делегатам рабочих не будут даны право и возможность осудить предательскую политику социалистических вождей и их безнравственное соглашательство с буржуазией против трудового народа».

Против этого выступает большинство революционно настроенных рабочих, членов социал-демократической партии. Они говорят: «Съезд, законно назначенный на 25—28 сентября, состоится».

Состоится съезд или нет? По этому вопросу теперь развертывается борьба во всей республике. Происходит идейное размежевание. Зерно отделяется от плевел. Не может быть иначе и в Кладно. Зал Рабочего дома до отказа переполнен уполномоченными.

Тонда докладывает. Он делает сообщение о последних событиях. О постановлении конференции представителей партии. О ее решении не созывать съезда. О многолюдных собраниях пражских рабочих и о выступлениях в других городах, где высказывались за созыв съезда. О заявлении руководства левицы, в котором говорится, что съезд партии состоится в назначенный срок. Кладненские рабочие тоже должны все обсудить и сказать свое решительное слово. В первые же дни после переворота Кладно сразу начало организовывать боевой фронт против капитализма и буржуазии. Оно объявило о своих симпатиях к русской Октябрьской революции и о солидарности с трудовым народом Советской социалистической России. Намерение отложить съезд партии — это прямое покушение на интересы чешского рабочего класса, это прямое нападение и на Великую Октябрьскую революцию. Правые социал-демократы в союзе с буржуазией, атакуя III Интернационал, атакуют и Советскую Россию. У нас много говорится о независимости Чехословакии. Хотят создать впечатление, будто мы должны быть благодарны за нашу независимость только капиталистическому Западу. Но как бы выглядела наша независимость, не будь русской революции? Если у нас в Чехии теперь республика, то мы благодарны за это исключительно русскому пролетариату и его победоносной борьбе против царского самодержавия. Социал-демократическим министрам следовало бы припомнить, что, не будь победоносной русской революции, они бы никогда не смогли стать министрами. Только благодаря русской Октябрьской революции развитие пошло быстрее. Социалистические стремления пролетариата всего мира нашли в ней великий пример и поддержку. Поэтому необходимо, чтобы Кладно удержалось на том пути, по которому оно идет: на пути верности русской революции и русскому трудовому народу. Надо, чтобы Кладно сохранило и верность обещанию, которое было дано 14 октября 1918 года: построить Чехословацкую социалистическую республику. Нужно сорвать махинации правых. Нужно послать своих делегатов на съезд партии. Преданно отстаивать дело создания революционного фронта трудового народа. Содействовать строительству революционной партии. Присоединиться к III Коммунистическому Интернационалу.

После Тонды берет слово Карел Киндл и говорит:

«Исходя из самых лучших моральных побуждений и опасаясь за будущность рабочего класса, я констатирую, что в социал-демократической партии в настоящее время существует такой же разброд, какой через неделю будет переживать товарищеская немецкая партия нашей республики на съезде в Карловых Варах. Вокруг всех нас скопляются ныне горе, болезнь, скорбь. Никто из нас не может воспрепятствовать тому психологическому процессу, который, захватив весь мир, происходит и в наших рядах. Последнее заседание представителей партии констатировало разброд. Речь идет о принципиальных спорах относительно политической линии. Мы в Кладно всегда стремились проводить антибуржуазную политику, но в последнее время борьба приняла другие формы, а именно формы, которые уже не соответствуют основным принципам социал-демократии. Теория прямых действий, отказ от парламентаризма, взрывы радикализма легко могли бы привести рабочий класс к анархизму, но не к социальной революции. Социал-демократическое движение за последнее время допустило много скверного и дурного, и не удивительно, если теперь ведется борьба за бескомпромиссную точку зрения классовой борьбы».

Затем Киндл переходит к разбору условий вступления в III Интернационал и объявляет их неприемлемыми с социал-демократической точки зрения.

— Всем очевидно, — говорит он, — что спор обнаружил наличие двух разных мировоззрений. Каждый обязан сказать свое «да» или «нет». Раскол налицо, наступает разброд в партии. Необходимо сохранить здравый рассудок. В эти трудные времена пусть каждый взвешивает свое слово и не пренебрегает экономическими интересами рабочих.

Уполномоченные сидят молча, они в смущении. Что это за речь? Что Карел хочет этим сказать? Поднимается старый Ванек.

— Товарищи, я скажу только несколько слов. Я хочу сохранять здравый рассудок и взвешивать каждое слово, как этого требует товарищ Киндл. Признаюсь вам, что мне это стоит большого труда. Как вы думаете, товарищи, что означала его речь? Предал он нас или не предал? Киндл говорит, что каждый обязан сказать свое «да» или «нет». Почему же тогда он сам не скажет? К чему эти ученые рассуждения и философствование? К чему эти разговоры о болезнях, горе, скорби и тому подобное? Нужно говорить прямо и мужественно. Взвесить свои слова и сказать: сегодня Киндл оставил наши революционные ряды. Он изменник и дезертир. Не будем хныкать. Хорошо, когда знаешь, что к чему. Это не первое и не последнее разочарование, которое мы переживаем. Но мы выдержим, товарищи. Мы не изменим и не продадимся. Мы пойдем вперед. Красное знамя взовьется!