Красное ухо - [7]

Быть может, с помощью добротной строительной смеси из соломы и грязи?

За этими думами (первый этап становления великой поэмы про Африку) Красное ухо забывает убрать вспотевшую руку со страниц своего черного молескинового блокнотика. Страницы вспучиваются. Выглядит великолепно. Дальше следуют первые скромные помарки. Сначала это просто черточки, тонкие черточки толщиной с волосок, но не игриво изогнутые, как свойственно волосу, а идеально ровные, параллельные строчкам. Они так аккуратно ложатся поверх слов и предложений, что не сильно мешают их удобочитаемости. Можно подумать, что Красное ухо их не зачеркивает, а выделяет или же что он специально оставляет их, приберегая для полного собрания своих сочинений с рабочими вариантами в конце каждого тома. Но через несколько страниц он входит во вкус, зачеркивания становятся экспрессивней, грязнее, насыщенней, словно автор наконец-то нашел свой голос, свой стиль, свою манеру честного отображения на бумаге собственного мировосприятия и жизненного опыта.

Теперь Красное ухо работает выразительными и четкими штрихами, в лучших традициях французской школы.

А еще теперь случается, что его почерк искажается, и буквы начинают скакать по строчкам: Красное ухо приучился записывать свои размышления и тонкие замечания в местных маршрутках, разъезжая по разбитым дорогам Африки. Ничего особенного он не записывает, зато лихим, необузданным почерком, к тому же поднимая целое облако пыли при каждом повороте. «Лежачие полицейские» изо всех сил стараются усложнить ему жизнь. Его слов опасаются. И не зря. Трудности только раззадоривают писателя. Писать, несмотря на толчки и пинки, мотаясь из стороны в сторону, — не это ли значит танцевать с Африкой?

Не это ли значит прижимать к себе трепещущее тело Африки, трепеща вместе с ним?

Он решительно раскрывает свои черный молескиновый блокнотик, но слова почему-то не идут, равно как и мысли. Между красными ушами — пустота. «Я бесплоден, как африканская почва, — ликует он, — вот именно, я настоящий сын Африки». Но однажды, попивая сорговое пиво в уличном ресторане города Дженне, он замечает светловолосую девушку, перед которой лежит нечто, подозрительно напоминающее черный молескиновый блокнотик. Господи, вы только посмотрите, как она пишет! Сразу видно, что она ничего не понимает в Африке, в скупой, бессловесной африканской красоте. Она то и дело переворачивает страницы. Нет, это явно не путевые заметки — путевые заметки делаются короткими загогулинами; она же строчит, не поднимая головы, не переводя дыхания, каким-то бешеным галопом, за которым не поспевает даже ее конский хвостик. Эта женщина не путешествует по Африке, она по ней мечется, и, глядя, с какой скоростью она перемещается, не вставая из-за стола скромного уличного ресторанчика в Дженне, Красное ухо опасается, как бы она не опередила его по всем направлениям.

Уж не собирается ли она по возвращении на родину опубликовать великую поэму об Африке?

Оценив ситуацию, Красное ухо неловким движением опрокидывает пивную кружку на свой чистенький молескиновый блокнотик. Таким образом он нейтрализует соперницу. Он рассматривает свой влажный, вздувшийся блокнот. Чернильное облако расплывается по набухшим страницам. Вот здорово, нет, правда, отличная работа. Ну, что скажете, барышня? Способны вы на такое? Книга наконец принимает определенную форму. Ее обрез уже наполовину черный, хотя еще наполовину белый. Красное ухо задумался: не превратится ли и он в конце концов в негра, если будет упорствовать, пойдет до конца, полностью откроется окружающему миру?

Ложась спать, он кладет черный молескиновый блокнот себе под голову, но наутро просыпается абсолютно белым. Вот незадача!

Красное ухо внезапно выхватывает из кармана свой черный молескиновый блокнотик, и обнаженной Африке, застигнутой врасплох, некуда от него скрыться. Таким образом на страницах появляются номера телефонов, названия гостиниц и пансионов. Теперь черный молескиновый блокнотик — не просто записная книжка, но и бесценный справочник по Африке. В нем — сама жизнь. Иногда Красное ухо дает блокнот аборигену, чтобы тот собственноручно записал в него свои координаты. Эти записи смотрятся очень эффектно и однозначно свидетельствуют в пользу подлинности документа.

Внимание исследователей также привлечет встречающееся то тут, то там желтовато-красное пятно: это отпечаток большого пальца Красного уха.

Двадцать раз Красное ухо недвусмысленным щелчком изгонял субтильного желтого паучка со страниц своего блокнота, и двадцать раз насекомое возвращалось на исходную позицию. Что ж, раз ему здесь так нравится, пускай остается, соглашается наконец Красное ухо и захлопывает черный молескиновый блокнотик. Тем более это настоящий африканский паучок, каких не сыскать в Европе. Но, увы, такая удача выпадает нечасто, и Красное ухо серьезно опасается, что с гиппопотамом, которого он поклялся себе увидеть вблизи, все будет не так просто.

Утешается охотник, разглядывая другое пятно в своем блокноте, которое наполняется глубоким смыслом, если знать, что это капля хлопкового масла, которое производят прямо здесь — в его деревне на берегу реки Нигер.