Красное самоубийство - [20]
Известный советский дипломат В. Бережков, бывший личный переводчик Сталина, писал в своих воспоминаниях:
«Германия, развивая экономику, в том числе благодаря предоставляемым Западом кредитам, поднимала жизненный уровень населения. Запад же шел навстречу Германии потому, что Гитлер не уничтожал капитализм. Именно поэтому западные политики полагали, что фашизм менее опасен, чем большевизм. У них был такой козырь – нацисты присвоили самому первому капиталисту Германии, ее пушечному королю Густаву Круппу, звание Героя труда. Значит, ценят, уважают. В те годы рядовой немец жил значительно лучше, чем рядовой советский человек».
Потому немцы и не прислушались к призывам из Москвы устроить у себя социалистическую революцию по нашему образцу, а пошли за фюрером, несмотря на его бредовые расистские идеи.
О чем писали и говорили
«Кругом террор. И на каждом шагу его следствия… (1937 год). Миллионы, миллионы арестованных, заключенных – даровой труд, играющий большую роль в государственном хозяйстве…(1938 год)».
В. Вернадский. «Дневник»
О той же страшной эпохе газета «Московский комсомолец» уже в наше время писала: «Министр Игнатьев передал Сталину отчет: людей, находящихся в лагерях, – двенадцать миллионов; крестьян, членов семей врагов народа (ЧСВИ), – двадцать миллионов; лишенных паспортов – сорок два миллиона». Смысл этой цитаты раскрывается в «Неделе» за 1988 год:
«…Определяются и масштабы злодеяний: было “раскулачено” от восьмой до шестой доли существовавших тогда 25 миллионов крестьянских хозяйств – посчитайте сами, сколько это составляет живых душ, превращенных в полуживые и мертвые, от почти полутораста миллионов крестьянского населения страны. Известно, как проходило “раскулачивание” самых обычных крестьян, при подобных масштабах в подавляющем большинстве своем, конечно же, не кулаков: конфискация дома и всего имущества, высылка семьями – часто в товарных вагонах без еды, гибель значительной части детей и стариков, бессрочный тяжкий принудительный труд, от которого гибли многие взрослые. Счет жертв шел на миллионы. К ним надо добавить миллионы погибших от голода в деревнях».
О характере и режиссуре так называемых показательных судебных процессов над врагами народа в 30-е годы (их стенограммы публиковались в печати, а в зале заседаний присутствовала специально отобранная публика) рассказал в своих воспоминаниях Д. Ортенберг, которого никак не причислишь к либерально настроенным гражданам. Он был генерал-майором, главным редакторам газеты «Красная звезда» в годы войны и остался приверженцем весьма консервативных взглядов до конца своей жизни. Тем не менее даже он был вынужден в своей книге, вышедшей в 1995 году, признать:
«Меня пригласили в Колонный зал. Там начался процесс над Бухариным. Я сидел и слушал Бухарина… И вот он признается в своих связях с “врагами народа”, в предательстве… И только через много лет, когда уже Сталина не было в живых и Берия со своими сообщниками были повержены, я узнал, что тот процесс, на котором я присутствовал в Колонном зале, был уже третьим. Первый был инсценирован чекистами, переодетыми в гражданскую форму: они-то и занимали весь зал. Бухарин этого не знал и, словно апеллируя к залу, отверг все обвинения, которые его заставили признать, запугивая и истязая. Процесс прервали. На втором заседании в зале присутствовала такая же подставная публика из чекистов. И лишь на третьем процессе, когда Бухарина замучили истязаниями и угрозами, что погубят его семью, он почти в бессознательном состоянии признал свою “вину”…»
А вот как описывает обстановку тех лет Л. Чуковская (дочь К. И. Чуковского) в своем дневнике, опубликованном в 1989 году:
«Застенок, поглотивший материально целые кварталы города, а духовно – наши помыслы во сне и наяву, застенок, выкрикивавший собственную ремесленно сработанную ложь с каждой газетной полосы, из каждого радиорупора, требовал от нас в то же время, чтобы мы не поминали имени его всуе даже в четырех стенах, один на один (речь идет о Сталине – В. Н.). Мы были ослушниками, мы постоянно его поминали, смутно подозревая при этом, что и тогда, когда мы одни, – мы не одни, что кто-то не спускает с нас глаз или, точнее, ушей. Окруженный немотою, застенок желал оставаться и всевластным и несуществующим зараз; он не хотел допустить, чтобы чье бы то ни было слово вызывало его из всемогущего небытия; он был рядом, рукой подать, а в то же время его как бы и не было; в очередях женщины стояли молча или, шепчась, употребляли лишь неопределенные формы речи: “пришли”, “взяли”…»
И еще одно свидетельство. Оно принадлежит писателю Вячеславу Кондратьеву, всегда предельно искреннему в жизни и своем творчестве:
«С самого своего детства – и дома и в школе и где-нибудь в гостях у знакомых родителей – я слышал разговоры о том, что кого-то и тогда-то за что-то взяли… Вначале “брало” ГПУ, потом НКВД, но и то и другое было связано со страшным словом “Лубянка”, ставшим нарицательным. Эти разговоры стали естественным фоном вcей моей жизни – с детских лет и до… совсем недавних (написано в 1989 году –
Книга известного публициста В. Д. Николаева не является очередным рассказом о злодеяниях диктаторов. Автор, основываясь на малоизвестных фактах и собственном опыте, пытается проанализировать сложные глубинные процессы, которые происходили в советском и продолжают развиваться в современном российском обществе.
Книга очерков известного публициста-международника Владимира Николаева рассказывает о быте и нравах, морали и внутреннем мире американцев. Автор много путешествовал по Соединенным Штатам, жил в семьях, студенческих общежитиях, на фермах, за двадцать лет выпустил тринадцать книг об Америке (очерки, памфлеты, фельетоны). В книге под интересным углом зрения рассматриваются такие проблемы, как влияние сложной системы налогообложения на общество, американская нация как конгломерат многих национальностей, правовая система и права граждан, фермерская жизнь и другие.
Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.
Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.
10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.