Красное и Коричневое. Книга о советском нацизме - [65]

Когда мы затронули ту же тему в третий раз, выплыло совсем иное:

— Было проведено несколько патриотических вечеров, на которых Васильев зарекомендовал себя хорошим оратором, активным человеком. Эти вечера собирали очень большое количество людей. Кстати говоря, вечера эти организовывали чаще всего мы, художники.

177

— А основным оратором был Васильев? — уточнил я.

— Он часто был ведущим, — последовал ответ.

О том, какая атмосфера царила на вечерах во Дворце культуры имени Горбунова, можно судить по факту, получившему огласку в советской печати. Ревнители "святого для отечества" разоблачали декабристов, устроивших международный масонский заговор против русской династии. Случившийся на вечере литератор Андрей Чернов, профессионально изучающий декабристское движение, попытался объяснить собравшимся, что в числе декабристов было немало представителей древнейших родов российского дворянства, тогда как династия Романовых из-за бесчисленных династических браков была в большей мере немецкой, чем русской; так что, если смотреть на события с предлагаемой точки зрения, то выступление декабристов следовало бы считать восстанием русского дворянства против немецкого владычества. За такое "покушение на святое для отечества" Чернов был избит. Ведущим на вечере, по-видимому, тоже был Дмитрий Васильев, а организовали его художники, приятели Игоря Сычева.

Как ни крути, а получалось, что несколько лет Сычев и Васильев дружно шли в одной упряжке. Васильевские разоблачения сионистско-масонского заговора Сычева ничуть не шокиро-вали. Об этом он предпочитает не вспоминать и потому так часто попадает в затруднительное положение. Правда же в том, что разногласия между движением и объединением "Память" возникли только после "стояния" на Манежной площади и встречи с Ельциным, когда Васильев решил временно лечь на дно, а Сычев, напротив, посчитал нужным развить успех и вывел своих сторонников на площадь Победы.

С этого и началась между ними лютая вражда Васильев стал обвинять Сычева в провокатор-стве, а также, естественно, в сионизме и масонстве. Игорь Сергеевич даже показал мне листовку, выпущенную Васильевым, в которой тот уличает своего соперника в тайном родстве с Троцким и сообщает его "настоящую" (еврейскую) фамилию. Сам Сычев, как мы уже знаем, настойчиво обвиняет в провокаторстве Васильева. Так что обвинения у них взаимные, а у какой стороны для этого больше

178

оснований, я судить не берусь.

Но, может быть, после разрыва с Васильевым движение "Память" сменило "вехи"?

— Васильев не то что устранялся от активных действий, — доказывал мне Сычев, — он наклеивал нам всяческие ярлыки: провокаторов, масонов, сионистов. Он ничего другого не может сказать. Только он олицетворяет патриотизм, только те, кто идет с ним, являются подлинными патриотами. Он даже не допускает мысли, что могут возникнуть какие-то группы, совершенно с ним не соприкасающиеся, но действующие с позиции патриотизма. Он желает подмять всех под себя и, проводя такую провокационную линию, подвести под удар все патриотическое движение.

— В своих выступлениях Васильев часто использует аргументы Адольфа Гитлера, — продолжал Сычев. — Антисемитизм, шовинизм — это все у него присутствует. Понимая, что русская культура, история подверглись тотальному избиению, и понимая, что ответной реакцией людей является желание найти виновного этому, он приклеивает обвинения в содеянном еврейскому народу. Он говорит "сионистам и масонам". На наш взгляд, то историческое зло, которое произошло, было государственной и партийной политикой. Поэтому сейчас мы говорим, что партия и государственная власть должны взять на себя ответственность за то, что было уничтожено и поругано в 30-е и еще в 20-е годы. Поэтому не надо изыскивать конкретных виновных конкретной национальности. Процент еврейского присутствия в правительственных органах был велик. Но ведь и представители других народностей также приложили усилия к уничтожению тех же святынь народных.

— Так это и есть масоны с точки зрения Васильва, как я понимаю.

— Я думаю, что нет, — стоит на своем Сычев. — Что же, целиком все советское правитель-ство было сионо-масонское — так что ли надо понимать? На наш взгляд, нет. Это была политика государства, создающего якобы новую культуру и нового человека. Обрубающего корни, связы-вающие народы нашего государства с великим прошлым. Обрубание это произошло. Выступая борцом с сионизмом и масонством, Васильев являет-

179

ся вольным или невольным пособником разрушителей.

Столь определенным заявлением Сычев меня обезоружил. Почему, в самом деле, мы бьем тревогу, говорим о нарастании нацистских настроений, о том, что демократизацией пользуются экстремисты, нагнетающие национальную нетерпимость, чтобы потопить рождающуюся в муках российскую демократию в крови евреев и других "инородцев"?

Память о тех кто зарыт в Куропатах, представляется мне сегодня бесконечно более важной, чем установка памятника Сергию Радонежскому. Но, может быть, это оттого, что я сам оторван от тех корней, которые питают Сычева и его сторонников? Не долг ли мой в таком случае, поддер-жать их, руководствуясь хотя бы знаменитой формулой Вольтера, выражающей суть подлинной демократии: "Я ненавижу ваши идеи, но готов отдать жизнь за то, чтобы вы имели право их высказывать".