Красноармеец Горшечников - [27]

Гарька, подперев голову рукой, смотрел в пол. Сквозь щели тянуло холодом и плесенью.

«Или пойти учиться на танке воевать? - подумал он. - Нет, шалишь! Сначала я эту историю с шпионством разъясню, а уж потом подумаю, как быть дальше».

* * *

На следующее утро, едва начало светать, красноармейцы выступили из станицы. По склону, едва припорошенному снежком, вниз двинулись пехотные цепи. За ними двигались враскорячку орудийные повозки.

Рядом с Гарькой, крепко сжимая винтовку, шагал Угрюмцев.

Ветер стих, лишь раскисшая земля чавкала под ногами солдат. Разговаривать было запрещено. Внезапно грохот разорвал тишину: заговорили тяжёлые гаубицы белых, застучали пулеметы. Равнина, по которой только что двигались люди, вскипела, как вода в котле, вспенилась взрывами и воронками.

«Вжик-вжик-вжик», - засвистело вокруг Гарьки.

- Где танки? - яростно прокричал комиссар. - Где артиллерия?

На левом фланге под красным знаменем виделась яркая львиная грива Шабленко - папаху он потерял. Вокруг сбилась группа бойцов.

Цепь красноармейцев вышла прямо на пушки. Начвзвода смело картечью. Чернецкий, так и не спешившийся, махнул прямо на орудие, его шашка засверкала, упал изодранный шрапнелью конь. Взвод поднялся во весь рост и побежал вперёд с глухим «ура».

Снаряд с воем пролетел над гарькиной головой, начисто срезал небольшую сосну.

- Ложись! - Угрюмцев толкнул Горшечникова в овражек, прижал к земле.

Рядом рвануло так, что свет померк у Гарьки в глазах. Грохот, удушье. Сзади протяжно заиграла труба.

- Отходим, товарищи!

Стрельба затихла. Угрюмцев потянул Гарьку за собой. Отряды Севера и Шабленко соединились и организованно отступали в сторону Раевской.

- Смотрите!

Все обернулись, глядя в сторону, куда указывал Фёдор Улизин: рыжее зарево расползлось по горизонту.

По окраине станицы гулял свирепый огнище, сминая жёлтыми лапами саманные и деревянные стены. С главной улицей он уже покончил. Там бродили растерянные чумазые погорельцы. За ними тащился уцелевший скот, равнодушно переступая через обломки. Бабы сползались к колодцу, охая и всхлипывая о погибшем добре.

- Ганна-то сгорела, - ревели, - так с хаты и не вышла…

- Неужто и сюда снаряды долетели? - удивлялся Гарька, озираясь.

Угрюмцев только пожал плечами и, прихрамывая, пошагал в сторону штаба. Несколько домов были переполнены ранеными. В разбитые окна неслись крики и стоны оперируемых.

- Какие снаряды? Подожгли, бисовы дети. Що теперь робити? - сказала Олёна угрюмо. - Хаты нет. Не на пепелище же сидеть.

- Пойдёмте с нами, - предложил Храпов. - Отомстите этим гадам.

Максименко сдвинула ровные брови:

- И то.

- А вон пацаны наши идут! - обрадовался Гарька.

Братья Кривые, все чёрные, в копоти, шли по улице, озираясь и держась за руки.

- Бабку Ганну мы спасли, - сообщил Колька, размазывая сажу по щекам. - Из-за печки вытащили. И кошку спасли. Отвели дядьку Семёну. Он бабку Ганну взял, и кошка, говорит, нехай будет, а нас прогнал. Кормить, говорит, нечем.

- Садитесь сюда, мальцы, - сказал Храпов. - Только чур - под ногами не мешаться.

Гарька вытянул шею - к нему спешил Ромка Улизин.

- Гарька, живой?!

- Меня Угрюмцев вытащил.

Они обнялись.

- Ты подумай, Снейпа легко в руку ранило, не рана даже, а так, ссадина, - возбуждённо тараторил Ромка. - Но кровищи много. Так Георгина от него не отходит и даже рубаху ему замывала. А на мне - ни царапины! Не везёт, да и только!

- Много товарищей полегло, - тяжело сказал Храпов и строго поглядел на Ромку.

Тот смутился. Гарька потянул приятеля в сторону:

- Сдал нас кто-то. Точно сдал, - зашептал он. - Деникинцы ждали нас. Попали мы как мышь в мышеловку.

- Пошли в штаб, - нахмурился Ромка.

Когда подходили к штабной хате, навстречу им проскакал вприпрыжку чумазый паренек, кричавший во весь голос:

- Спиймали! Спиймали!

На дворе, окруженный несколькими красноармейцами стоял корнет Злоклятов. Его руки были связаны за спиной.

- Вот, казачки поймали одного из поджигателей. Ещё двое утекли, - пояснил подошедший Долгодумов.

Дрон Злоклятов тоже заметил Гарьку и вперился в него светлыми оловянными глазами.

Гарька не спеша подошел к нему, оглядел презрительно с ног до головы:

- Что, Злоклятов, продали своего зелёного атамана, к белым подались?

- Не зажрали еще тебя вши, Горшечников? Или они своих не трогают? Все равно захлебнешься своей сучьей кровью, выродок большевистский! - отвечал Злоклятов и вдруг харкнул, целясь Гарьке в лицо.

- Он тебя задел? - пророкотал над ухом голос Угрюмцева.

- Нет, - ответил Гарька, - промахнулся.

Злоклятов усмехнулся и ощерил зубы, приготовляясь сказать новую гадость.

- Отставить! - крикнул Угрюмцев.

- Отставить - что? - испуганно удивился Горшечников.

Угрюмцев, не обращая уже на Гарьку внимания, залепил Злоклятову по скуле так, что тот пролетел через весь двор, хлопнувшись в подмерзшую грязь. Угрюмцев метнулся к нему и принялся избивать его ногами.

- Падла! - рычал он с азартом. - Вошь белёсая! Растрепали Россию, профукали!

Бледные глаза корнета закатились, в полуоткрытом рту хлюпала кровь.

- Вы с ума сошли, - сказал Лютиков. - Оставьте мальчишку.

- Он враг! - обернулся Угрюмцев.

- Я сказал, оставьте, - голос Лютикова упал до шёпота.