Красная звезда и зеленый полумесяц - [24]
Религиозная жизнь на первый взгляд протекала по-прежнему. Так же много правоверных на пятничных молитвах, в квартальных мечетях — ежедневная пятикратная молитва (намаз). Однако должность «раиса» — чиновника, назначавшегося для наблюдения за религиозным рвением подданных эмира и имевшего право наложить штраф и даже подвергнуть телесным наказаниям тех, кто нарушал религиозные правила, — была упразднена. Тем не менее судьи («казн») продолжали выносить решения согласно древнему закону шариата, а улемы (исламские ученые) по-прежнему разрешали споры, давая свое толкование права. Муллы — этот титул присваивался священнослужителям, умевшим читать, — управляли мечетями и обеспечивали контроль над святилищами и местами паломничества. Без них не обходилась ни одна из церемоний общественной жизни — будь то обрезание, свадьба или похороны. Но чего стоила эта «культура», хранителями которой они пытались себя представить? Что уцелело в ней от времен, когда в эпоху Тимура и Улугбека Самарканд и Бухара были великими центрами знаний? Вплоть до середины XIX века Бухара, несмотря на упадок, сохраняла репутацию интеллектуального центра. К 1860 году в ней еще насчитывалось около двухсот медресе (исламских школ). Другие учебные заведения функционировали в Хиве и Самарканде, но часто в этих медресе насчитывалось не более нескольких десятков учащихся. На протяжении десятилетий мусульмане из северных степей, с Кавказа, с Волги и из других регионов с благоговением обращали взоры к этим центрам исламских знаний, куда они отправлялись учиться и откуда получали учителей для своих собственных учебных заведений. Но в начале XX века под влиянием модернистских идей, появившихся в новых социальных слоях, связанных с развитием промышленности и участвующих в торговле с Россией, богатые мусульманские семьи перестали отправлять своих детей в Бухару за знаниями, которые представлялись им теперь мертвыми и бесполезными.
В самом деле, теология и законы Корана были основными предметами обучения. Студенты заучивали наизусть, штудируя их до бесконечности, стихи и суры из священных книг, написанных на классическом арабском языке, смысл которых с каждым новым поколением понимался как учителями, так и студентами все меньше и меньше. Такие «занятия», длившиеся годами, могли завершиться лишь выпуском мулл, еще более невежественных, чем их предшественники. Чему же они могли научить других? В деревнях обычно только один или два человека могли читать и писать. В удаленных же населенных пунктах грамотных и вовсе не было. В городах даже среди состоятельных людей многие не могли написать свое имя и поэтому носили перстни-печатки. Умевшие читать женщины были настолько редки, что ими восхищались, как невероятным чудом.
Ничуть не лучше было положение на территориях, прямо подчинявшихся русским властям. В 1915 году в колониях на здравоохранение и образование выделялось 2,3 процента государственного бюджета, а на нужды служб безопасности и администрации — 86,7 процента. Неудивительно, что после падения царизма число людей, умеющих читать и писать, составляло 2 процента среди узбеков, 0,7 процента у туркменов, 0,5 процента у таджиков, 0,2 — у киргизов и каракалпаков. Среди кочевников же царила практически полная безграмотность.
Создавшееся положение не могло не вызывать протеста у передовых людей того времени. Туркестанские и казахские просветители — писатели, философы, ученые — разоблачали поддерживаемый муллами русский колониализм и мракобесие. Более чувствительные к идеям прогресса, свободы и социализма, приносимым образованными русскими революционерами, чем к идеям панисламизма и пантюркизма, ставшим знаменем националистической буржуазии и некоторых «джадидов»[15], они призывали народ углублять собственную культуру, одновременно открывая для себя с помощью русского языка доступ к наукам и современным идеям. Среди просветителей были казахский этнограф, историк, публицист и путешественник Чокан Валиханов (1835–1865 гг.), живший в Бухаре таджикский писатель и философ Ахмад Дониш (1827–1897 гг.), преданный исламу и в то же время выступавший за реформы, а также за обучение русскому языку и литературе узбекский поэт, мыслитель, публицист Закирджан Фуркат (1858–1909 гг.), высмеивавший в своих сатирических стихах представителей знати, и, конечно, казахский поэт и философ Абай Кунанбаев (1845–1904 гг.), прославленный певец свободы и прогресса.
Но, столь близко от неминуемой бури, кто во дворцах обращал внимание на эти голоса, если не с целью заставить их замолчать? Кого заботило, что страна разрушается изнутри — от собственной нищеты, голода и невежества?
Созерцая красоту куполов, покрытых голубой и золотой майоликой, которые возвышаются над медресе и мечетями в сверкающем небе Бухары и Самарканда, русские аристократы, эмир, ханы и баи нимало не сомневались, что той жизни, которой они наслаждаются, счастливым образом обеспечена вечность.
Тем более жестоким будет пробуждение.
ЧАСТЬ II. БУРЯ НАД ТУРКЕСТАНОМ
Восстания в «тюрьме народов»
На восточных окраинах империи, как и в ее европейском центре, небо уже давно рассекали молнии, пока в 1917 году не грянула буря.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Автор делится своими впечатлениями об увлекательном путешествии по «стране Руставели», как он называет Советскую Грузию. Большое место в книге уделено рассказу об истории и культуре Грузии, о тесных культурных связях грузинских и русских писателей и поэтов. Но главная тема книги — это показ сегодняшней Грузии, ее успехов в социалистическом строительстве, описание быта и нравов ее населения.
Сансоне, Вито. «СИБИРЬ. ЭПОПЕЯ ВЕКА» На основе богатого фактического материала и личных впечатлений от поездок по Сибири автор развертывает в книге широкую панораму сегодняшней жизни народов этого края, рассказывает о грандиозных планах его преобразования. Впечатляющие картины индустриального развития советской Сибири перемежаются с раздумьями о различных сторонах «сибирского чуда», бытовыми зарисовками и историческими отступлениями. Писатель показывает энтузиазм советских людей, романтику освоения далеких и суровых районов, объективно говорит о реальных проблемах и огромных трудностях, стоящих на пути первопроходцев. Леон, Макс.
Опаленный солнцем Крым, лесистые Карпаты, «матерь городов русских» Киев, казаки и их традиции, обширные поля подсолнечника, старый угольный Донецкий бассейн и его революционное прошлое, стахановцы и молодогвардейцы, Н. Гоголь, И. Франко, Т. Шевченко, места, имена, события — все это и многое другое связывает автора с украинской землей. В течение двух десятилетий лауреат Национальной премии ГДР Гюнтер Штайн почти ежегодно подолгу гостил на Украине, тесная дружба связала его со многими ее жителями. Эта книга послужит не только увлекательнейшим экскурсом в историю Украины, но и расскажет о настоящем республики, ее достижениях и проблемах.
Книга повествует о самоотверженном труде советских людей по освоению природных богатств Сибири, созданию и развитию промышленности и сельского хозяйства в суровых климатических условиях этого обширного региона. Румынский автор тепло и сердечно пишет о строителях БАМа, Саяно-Шушенской ГЭС, нефтяниках Самотлора и Нижне-Вартовска, речниках Лены, научных работниках и других тружениках Сибири. Книга предназначена для широкого круга советских читателей.