Пройдя примерно километр в сторону, снова свернул на восток. Деревню (предположительно) он обошел, а что там дальше… будет видно. Жизнь потихоньку налаживалась, на сытый желудок окружающий мир выглядел привлекательнее и Миха немного расслабился. Даже начал насвистывать про себя всплывшую в голове мелодию.
Когда вышел на маленькую полянку, вдруг заволновался дух. Он несколько раз пролетел перед лицом и застыл в одной точке — по направлению вверх и влево. Михаил остановился и посмотрел в ту сторону. В воздухе что-то свистнуло и лодыжку парня пронзила боль. От неожиданности он вскрикнул и упал на пятую точку. Корзинка вылетела из руки и плоды рассыпались по траве. Настроение мигом сменилось — из ноги торчала стрела с серым оперением. Послышался шелест и он увидел слезающего с дерева мужика в кожаной броне. Тут на поляну выбежал еще один мужик. Оба были рогатые, то есть воины.
— Достали уже, черти проклятые! — сказал парень и, сжав зубы, выдернул стрелу. Короткая вспышка боли и нога свободна. Боль осталась, но терпимая. В душе поднималась злость, заставляя позабыть про боль.
Один из воинов уже успел приблизиться и Миха, не вставая, рубанул лезвием ему по шее. Голова отвалилась, но пришлось уворачиваться от падающего тела. Стоило взглянуть на второго, перед глазами пронеслось «видео» подобное тому, что он видел про Ситу. Этот урод был одним из тех, кто притащил его в замок графа!
— «Ну урод, тебе не жить!» — с предвкушением расправы, подумал парень, а вслух сказал, — А я тебя узнал!
* * *
Охотники за головами третий день бездельничали. Все были трезвые, потому злые и неразговорчивые. То и дело хмуро поглядывали на своего командира, но что-либо сказать не решались. Вроде бы и деньги есть, причем неплохие, но ни выпить, ни бабу потискать, ничего нельзя. Выпить есть, да командир запрещает, а баб здесь поблизости и с огнем не сыщешь. Дело в том, что находились они в своей «ухоронке» — в большой замаскированной земляке в глухом лесу, состоящей из нескольких помещений, и имевшей два тайных выхода. Такие ухоронки имелись у большинства отрядов охотников. Бывали случаи, когда взявшись за какое-нибудь дурно пахнущее дело, охотники переходили дорогу сильным мира сего, потому приходилось на какое-то время исчезнуть, пока всё не уляжется. Конечно такие дела заранее обговаривались с заказчиком, но случалось, что заказчик был не в силах выполнить свои обязательства и гнев его противников обращался на исполнителей. Еще многие отряды не брезговали похищениями, удерживая заложников в своих ухоронках. Ну и конечно её использовали как склад НЗ. Ведь вляпаться можно в такое дерьмо, что кроме бегства ничего не спасет. Поэтому здесь всегда имелся запас всего необходимого, чтобы покинуть страну и обустроиться в другом королевстве. Защищали ухоронки по разному, кто во что горазд. Одни маскировали с помощью магических амулетов, другие оставляли постоянную охрану, третьи ставили ловушки. Хугас свою ухоронку защищал обычно с помощью магического артефакта, доставшегося ему еще от деда. Этот прибор незаметно воздействовал на разум и заставлял человека или животное неосознанно обходить это место стороной. К артефакту имелось три ключа, на владельцев которых это не действовало. Два были у самого Кана, еще один у его зама.
— Командир? Может всё же отпустишь меня, а? Зачем я вам, а? — завел свою песню их случайный пленник.
— Заткнись. — как обычно ответил Кан, продолжая думать о своем.
Этого Листа Пефенца они схватили вчера совершенно случайно. Хугас всегда выставлял два поста в направлении ближайших поселений — поселка Туньи и деревушки Эст (поселение Лесных), чтобы иметь возможность узнать о приближении посторонних. Найти их может и не найдут, но знать кто бродит поблизости никогда не помешает. К тому же против нормального мага артефакт не поможет.
И вот вчера, ближе к обеду, один из постовых притаскивает этого Листа. Оказалось, что он, как ни в чем не бывало, вошел в зону действия артефакта и попер прямо на ухоронку. Вот и пришлось воину его взять. Весису его рожа показалась знакомой и Кан проверил его ауру на специальном амулете, куда заносились все, официально объявленные в розыск. Это оказался слабенький маг-демонолог, объявленный храмовниками в розыск три года назад! Добыча сама пришла в руки. За него платили конечно немного, всего пол хиста, но деньги они и есть деньги, и брезговать ими было глупо. Вот и сидит теперь, прикованный к столбу, жалуется да просит отпустить его.
Хугас еще не решил что с ним делать. Он вообще еще ничего не решил. Ждал возвращения Толина, отправленного на разведку в Тунью. С последней работой что-то прошло не так — их отрядом заинтересовались жрецы. Еще прошел слух об исчезновении вуали Красной зоны. В это мало кто верил, и Хугас в том числе. Он сам там был буквально на днях — всё было как обычно, что с ней вообще может случиться? Стояла и стоять будет! Но заинтересованность жрецов его стразу насторожила и он успел увести отряд в ухоронку. Больше суток они сидели тихо, но вчера Кан решил послать разведчика, выяснить всё что можно. Попадать в подвалы храма в планы Кана не входило, оттуда редко кто возвращался. Если жрецы хотят просто узнать что-то о Красной зоне и им ничего не грозит, то можно вернуться и в качестве извинения за свое исчезновение, сдать им так удачно подвернувшегося Пефенца. Если же дело серьёзное, то этого придурка в расход, а самим делать ноги куда подальше в глушь, куда жрецы никогда не заглядывают. Менять внешность и уходить в другую страну, а лучше вообще на другой материк. Со жрецами шутки плохи и прощать они не любят. Кан надеялся, что всё это просто чья-то ошибка и вскоре всё вернется как раньше. Он боялся, что если храмовники возьмутся за них всерьез, то спрятаться от них будет нереально, ведь они по сути везде.
