Красная страна - [8]

– А это не чувство вины, – ответил Суфин, покосившись на пленников. – Это чувство справедливости. Разве священники тебя этому не учили?

– Ничто не разочаровывает человека так быстро в справедливости, как религиозное образование, – пробормотал Темпл.

Он вспомнил хаддиша Кадию, ведущего урок в просторной беленой комнате, и себя молодого, потешающегося над учителем. Доброта, милосердие, самоотверженность… Как совесть. Это часть того, что люди получают в дар от Бога. Частички божественной сущности. То, от чего Темпл долгие годы пытался избавиться. На глаза ему попался один из мятежников. Женщина, если судить по спутанным волосам, упавшим на лицо. Она потянулась, насколько пускала цепь. За водой или за мечом, сказать трудно. «Хватай свое будущее!» – проступали буквы на ее коже. Темпл достал свою флягу, нахмурившись, взвесил ее на ладони.

– И у тебя прорезалось чувство вины? – прищурился Суфин.

Темпл помнил, каково это – быть в цепях, хотя носил их уже давно.

– Сколько времени ты в разведчиках? – спросил он.

– Восемнадцать лет.

– Тогда ты уже должен понять, что совесть – плохой проводник.

– Ни хрена она не знает эту страну, – добавил Берми.

– А кто же должен указать нам путь? – развел руками Суфин.

Сверху донесся резкий голос Коски:

– Темпл!

– Вот он – твой проводник. Зовет тебя, – сказал Суфин. – Можешь дать им воду потом.

Стряпчий кинул ему флягу и пошел вверх по склону.

– Дай им воды сейчас. А то потом инквизиция заберет их.

– Всегда самый легкий путь, да? – крикнул Суфин вслед.

– Всегда, – буркнул под нос Темпл. Оправдываться он не собирался.

– Мое почтение, господа! Добро пожаловать! – Коска сдернул с головы невообразимую шляпу, когда его достойные наниматели приблизились верхом, плотно окружая большой и прочный на вид фургон.

Несмотря на то что Старик, слава богу, несколько месяцев назад завязал с пьянством, он все еще казался слегка поддатым. Размашистые движения костлявых рук, ленивый прищур иссохшихся век, беспорядочные переливы речи. Из-за этого вряд ли кто-то мог предугадать, что он скажет или сделает. Одно время Темпл находил эту особенность волнующей, будто ты следишь за вращением колеса рулетки. Но сейчас это стало похожим на ожидание, когда из грозовой тучи шарахнет молния.

– Генерал Коска, – произнес Наставник Пайк, глава Его Августейшего Величества Инквизиции в Старикленде и самый влиятельный человек на пятьсот миль вокруг. Его лицо до неузнаваемости уродовали шрамы от ожогов, глаза темнели на пятнистой розовой маске, а уголки рта кривились то ли из-за разрушительного воздействия огня, то ли из-за попытки улыбнуться. Дюжина его экзекуторов в полном доспехе и черных накидках настороженно входили в развалины.

Коска усмехнулся, указав на догорающий город за долиной.

– Малков сожжен, как я вижу.

– Лучше обратиться в пепел под властью Союза, чем процветать под мятежниками, – заметил инквизитор Лорсен, спешиваясь. Высокий, изможденный, с ревностно горящим взором. Темпл ему завидовал – хорошо чувствовать свою непререкаемую правоту, независимо от того, в каких бесчинствах ты принимаешь участие.

– Истинно так, – согласился Коска. – Без сомнения, подданные Союза разделяют ваше мнение. Сержанта Балагура вы знаете. А это – мастер Темпл, стряпчий моей Роты.

Генерал Бринт слез с коня последним, поскольку это несложное действие требовало от него значительных усилий. В сражении при Осрунге он потерял большую часть руки вкупе со всем чувством юмора и левый рукав темно-красного мундира подворачивал и прикалывал к плечу.

– Вижу, вы подготовились к юридическим разногласиям, – сказал он, поправляя перевязь и глядя на Темпла так, словно тот был утренней телегой с чумными трупами.

– Второе, что требуется наемнику, это хорошее оружие, – Коска похлопал Темпла по плечу. – Потому что первое – совет человека, хорошо знающего законы.

– А на каком месте у вас стоит отсутствие совести?

– На пятом, – пояснил Темпл. – После короткой памяти и отменного остроумия.

Наставник Пайк разглядывал Суорбрека, который все еще черкал заметки.

– А этот человек какие советы вам дает?

– О! Это – Спиллион Суорбрек, мой биограф.

– Не более чем скромный собиратель историй! – Суорбрек отвесил Наставнику изысканный поклон. – Хотя должен признаться без ложной скромности – над моими книгами плачут даже мужчины.

– В хорошем смысле? – спросил Темпл.

Но писатель, если и услышал его, то был слишком увлечен самовосхвалением, чтобы ответить.

– Я слагаю истории о героях и приключениях, чтобы вдохновлять граждан Союза! Благодаря новой чудесной печатной машине «Римальди» мои книги получили теперь широчайшее распространение. Возможно, вы слыхали о моих «Рассказах о Гароде Великом» в пяти томах? – Молчание. – Или о восьмитомной эпопее «Жизнь Касамира, героя Англанда»? – Тишина. – Ну, в которой я поднимаю на щит минувшую славу, дабы разоблачить моральный упадок дней нынешних?

– Нет, – застывшее лицо Пайка не выдавало ни малейших эмоций.

– Я обязательно вышлю вам несколько книг, Ваше Святейшество!

– А вы сможете читать их вслух подозреваемым, чтобы выбивать у них чистосердечное признание, – прошептал Темпл.