Красная смерть - [4]

– Ведь речь идет не об убийстве. В моем деле все вполне поправимо, так почему же не дать мне возможность возместить недоплату.

– Не думайте, что вам удастся таким путем выйти сухим из воды, мистер Роулинз. Если они обнаружат какие-то ваши доходы и решат, что вы о них не заявили, то... – Мофасс многозначительно покачал головой.

Девушка вернулась с двумя огромными белыми блюдами. На каждом из них лежала свернутая в трубочку маисовая лепешка, груда желтого риса и добрая порция чили. С обоих концов из лепешки выглядывало волокнистое темно-красное мясо, напоминающее дохлых личинок. А в жирном соусе чили виднелись желтовато-зеленые ломтики авокадо и кусочки свинины.

Из автомата доносился трезвон сотни гитар. Я прижал ладонь к губам, боясь, как бы меня не стошнило.

– Что же мне делать? – спросил я. – Как вы думаете, может, мне нанять адвоката?

– Чем меньше людей знают об этом, тем лучше, – зашептал Мофасс, наклоняясь ко мне. – Мне лично все равно, откуда вы взяли деньги на покупку этих домов, мистер Роулинз, и я не считаю, что кто-то еще должен об этом знать. Найдите каких-нибудь близких родственников, кого-то из своих друзей, кому доверяете.

– Для чего? – Я тоже наклонился к нему через стол. От запаха еды меня мутило.

– Не будьте слишком уверены, – сказал Мофасс, постукивая ногтями по конверту с письмом, – что у него нет доказательств. Сейчас он расследует, приглядывается. Отпишите свою собственность родственникам, причем оформите документы задним числом. Потом пойдете к нему и докажете: собственность не ваша.

– Как это оформить задним числом?

– Нотариусы делают такие вещи. Разумеется, не бесплатно.

– Но, допустим, у меня есть сестра или кто-нибудь еще. Разве власти не наведут о них справки? Вы же знаете, мои родственники и знакомые – бедняки.

Мофасс затянулся, а потом отправил в рот солидную порцию чили.

– Да, – промычал он с набитым ртом. – Вам следует найти человека, имеющего приличный доход, тогда чиновники из налоговой инспекции, возможно, поверят, что он мог приобрести эту собственность.

Я промолчал. Боже, все, чего я добился, летит коту под хвост из-за одного письма!

Я так надеялся, что Мофасс успокоит меня, мол, все в порядке, стоит лишь заплатить небольшой штраф, и они оставят меня в покое. Теперь-то я знал: все совсем не так.

Пять лет тому назад богатый белый человек нанял меня отыскать женщину. Я нашел ее. Но это было совсем не так просто, как казалось, и погибло много людей. Мой друг Крыса помог мне, и мы выпутались из этой истории, заработав по десять тысяч долларов. Деньги – краденые, но их никто не искал, и я убедил себя, что мне ничто не угрожает.

Я забыл одну непреложную истину: бедняк никогда не может чувствовать себя в безопасности.

Большие деньги я получил впервые, когда Крыса у меня на глазах убил человека. Он стрелял в него дважды. Для бедняги соблазн завладеть этими деньгами был слишком велик. Это стоило ему жизни, а сейчас я, пожалуй, окажусь из-за них в тюрьме.

– Так что вы собираетесь делать, мистер Роулинз? – спросил наконец Мофасс.

– Умереть.

– Как вы сказали?

– Только это мне и остается.

– А как насчет письма?

– Как вы думаете, Мофасс, что я должен делать?

Он затянулся и подобрал лепешкой остатки чили.

– Не знаю, мистер Роулинз. Насколько я понимаю, у них пока нет никаких доказательств. Я согласился бы солгать ради вас. Но вы же знаете, если они затребуют мой гроссбух, я вынужден буду его представить.

– Ну и как же быть?

– Ступайте к ним и лгите, мистер Роулинз. Не признавайтесь, что будто чем-то владеете. Вы рабочий человек, и кто-то, мол, оклеветал вас. И послушайте, что они вам скажут. Они наверняка ничего не знают о вашем банке или кредиторе.

– Ну хорошо. Мне нужно все это как-то переварить.

Глядя на меня, Мофасс о чем-то думал. Может быть, о том, останется ли он при новом домовладельце.

Глава 3

Мофасс предложил подвезти меня. Но ресторан неподалеку от моего дома, и я предпочел пройтись пешком. Мне было о чем подумать.

Я медленно шел по Центральной авеню. В полдень здесь мало пешеходов – все на работе. Вообще-то на улицах Лос-Анджелеса и всегда не слишком людно. Большинство его обитателей даже в магазин за углом отправляются на машине.

Бродя в одиночестве, я вскоре понял: думать мне, в сущности, не о чем. Когда Дядюшке Сэму было угодно послать меня на войну с немцами, я безропотно повиновался. И если он теперь отправит меня в тюрьму, значит, так тому и быть. В сороковых и пятидесятых годах мы повиновались закону, насколько это возможно для бедняков, потому что закон оберегал нас от врагов. Тогда нам казалось, мы знаем своих врагов. Врагом был белый человек, говорящий на другом языке и желающий лишить нас свободы. Во время войны это были Гитлер и нацисты, потом товарищ Сталин и коммунисты, а еще позже на смену им пришли Мао Цзэдун и китайцы. Все это были люди со зловещими замыслами против свободного мира.

Мое мрачное настроение улетучилось, когда я дошел до Сто шестнадцатой улицы. Здесь у меня был домик, маленький, зато с большим газоном перед ним. В последние годы я пристрастился к садовничеству. У изгороди посадил красноднев и шиповник, а на больших квадратных грядках в центре дворика выращивал клубнику и картофель. Веранду огораживала деревянная решетка, увитая цветущей пассифлорой.