Красная сирена - [25]

Комиссар начал листать документы. Судья Ван дер Хеед отошел от окна и встал за спиной Хассла, читая исписанные страницы. Молодой прокурор смотрел на ночное небо.

— Обобщите для нас картину, — бросил наконец Хассл, кладя папку на кожаный подлокотник своего кресла.

Анита поняла, что получила шанс реабилитироваться после ужасной осечки, которую она допустила после обеда, и комиссар вынужден был устроить ей выволочку в присутствии типов из министерства.

Она понимала: комиссар делает все, чтобы она сама оправдалась перед высокими шишками правоохранительной системы и доказала свой профессионализм.

Инспектор собралась с мыслями и ринулась в бой.

— Итак… Ева Астрид Кристенсен. Тридцать семь лет. Родилась в Цюрихе. Ее отец, Эрик Кристенсен, датчанин, жил в Швейцарии, потом перебрался в Нидерланды, где женился на Бриджит Нолте, дочери богатого антверпенского ювелира. Эрик Кристенсен был бизнесменом с истинно протестантским менталитетом. Преуспел в международной торговле. Два года назад Ева унаследовала большую часть семейного состояния. Она продолжает дело отца и владеет новыми предприятиями, которые сама основала. Полный список прилагается.

Анита перевела дыхание и продолжила:

— Далее, Вильхейм Карлхайнц Брюннер, австриец, родился в Вене. Тридцать три года. Единственный ребенок в семье, скажем так… не совсем обычной. Мать умерла, когда он был совсем маленьким. Воспитанием занимался отец, Мартин Брюннер. В сорок пятом его осудили за коллаборационизм, но в шестидесятые, во время экономического бума в Германии, он быстро разбогател благодаря состоянию жены. Насколько мне известно, в конце восьмидесятых он сошел с ума и сейчас находится в лечебнице в Швейцарии. До встречи с Евой Кристенсен Брюннер успел промотать большую часть экономической империи. Казино, Лазурный Берег, горные лыжи, дорогие гостиницы. Теперь Ева управляет всем, что у него осталось.

Анита помолчала несколько мгновений, давая комиссару возможность переварить услышанное. Вернее, чтобы по установленному коду, понятному только им двоим, включились пришлые чиновники.

Толстый сыщик едва заметно кивнул, и Анита поняла, что может продолжать.

— Брюннер — не отец Алисы, а отчим. Настоящий отец — англичанин, живет в Португалии, но мы ничего о нем не знаем… Я еще вернусь к нему чуть позже.

Анита заметила, что комиссар прячет улыбку. Он сам поучал ее однажды: «Будьте осторожны, Анита, крупные акулы там, наверху, ненавидят таких умных и ярких людей, как вы… Никогда не создавайте впечатления, будто преподносите им урок».

Бросив на начальника взгляд сообщницы, она пошла дальше:

— Следующий — Йохан Маркенс, тридцать шесть лет. Родился в Бельгии, в Антверпене. Осужден один раз — десять лет — за нанесение увечий и незаконное ношение оружия. Два раза привлекался за торговлю наркотиками, но осужден не был. Проходил по делу об убийстве дилера, здесь, в Амстердаме… Всякий раз не хватало улик.

Комиссар приподнял бровь. Это был сигнал: здесь нужна дополнительная информация.

— И в деле об убийстве, и в деле о торговле героином были многочисленные свидетели, обеспечивавшие ему железное алиби… В обоих случаях Маркенса не было в Нидерландах.

Комиссар пристально посмотрел на Аниту. Она ответила на молчаливый вопрос:

— Ни Кристенсен, ни Брюннера не было среди свидетелей, хотя…

Огонек, вспыхнувший во взгляде комиссара, побуждал ее продолжать.

Анита сделала глубокий вдох.

— Вполне вероятно, что многие свидетели были связаны с Кристенсенами. Мы пока не успели проверить…

Анита хотела сказать, что после перестрелки в магазине прошло всего несколько часов, но она успела собрать первые сведения, необходимые для столь крупного расследования.

Кроме того, проведенное за неделю расследование позволило им многое узнать о чете Кристенсен — Брюннер.

Хуже всего обстояло дело с информацией о финансовой составляющей, они ничего не знали о встроенных одна в другую фирмах. Сегодня, перед тем, как случилась стрельба в магазине, Петер Спаак вернулся из министерства с отказом: им запретили финансовое расследование внутри «Кристенсен Инкорпорейтед».

Чиновники заерзали в креслах.

Анита, Спаак, другие члены их команды, сотрудники уголовной полиции, отдела по борьбе с наркотиками и отдела нравов, короче — большинство сыщиков были уверены: законные с виду предприятия Евы Кристенсен представляли собой хорошо организованную сеть фирм-прикрытий для самых темных дел, и полученная кассета дала им след. Они увидели надводную часть айсберга, по всему миру, в зонах «налогового рая», разбросаны фирмы, открытые на подставных лиц. К несчастью, Аните не удалось получить доступ к номерным счетам в Швейцарии и на Барбадосе.

Она поняла: комиссар хочет, чтобы она победила. «Используйте любое преимущество», — прочитала она в его взгляде.

— В перестрелке сегодня погиб молодой блестящий инспектор. Все это наводит на мысль о том, что связь между Йоханом Маркенсом и Кристенсами в высшей степени подозрительна…

Ван дер Хеед выпрямился, скрипнув стулом, и спросил:

— А что у вас есть на этого Кеслера?

Анита с трудом сдержала досаду. Кеслер оставался темной лошадкой. Гражданин Голландии. Родился в Гронингене. О его детстве и отрочестве им ничего не удалось найти, и Анита решила: скорее всего, он тогда жил в другой стране. В1955 году родители увезли Кеслера в Южную Африку, и о них ничего не было известно до 1991 года, когда Карл Кеслер всплыл в Амстердаме, на службе у Кристенсенов.