Красная перчатка - [91]

Как и предполагалось, комендант не оставил рыцаря Готье де Брисэя без тайного надзора, хотя в город выходить ему не запрещалось. Вскоре еще тот хитрец Истома вычислил скверно одетого малого, придурковатого на вид, который ходил за ними как привязанный. Это обстоятельство несколько напрягало — из-за слежки Вышеня не мог обратиться к тайному казначею тамплиеров. Конечно, денег у него было вполне достаточно, чтобы жить припеваючи и содержать двух нахлебников в лице Истомы и Клауса хоть целый год. Но он хотел покинуть владения подозрительного мессира Эрве де Леона как можно скорее, чтобы затеряться если не в Бретани, то во Франции.

— Делов-то… — равнодушно ответил Истома, когда Вышеня сказал, что тайный соглядатай действует ему на нервы. — Чик ножичком по горлу — и в реку. Тока прикажи, боярин.

— Сколько раз говорил тебе, не боярин, а мессир! — взвился Вышеня. — Ты што, дурак?! Мы, чай, не в Новгороде. Одно неосторожное словцо — и нас потащат на виселицу как шпионов — время-то неспокойное. Или колесуют, как разбойников. Но прежде будут пытать. Тебе хочется, чтобы твою живую плоть рвали щипцами?

— Упаси Господь! — Истома перекрестился, причем дважды: первый раз — по православному обряду, а второй, спохватившись, — по католическому, как приказывал Вышеня. — Прости, хозяин! Пардон — мессир. Ужо еного мне совсем не хотелось бы. Лучше сразу каюк.

— То-то же…

Тем не менее с этим положением нужно было что-то делать. Прежде требовалось усыпить бдительность соглядатая, который, как оказалось, обладал удивительным свойством исчезать, словно нечистый дух, прямо на глазах. Не будь востроглазого Истомы, — холоп сам был еще тот жох — Вышеня точно не заметил бы серого, невзрачного малого. Поэтому рыцарь Готье де Брисэй и его оруженосец часами болтались по городу и по берегу реки, с интересом рассматривая одно— и двухэтажные домики, старинную церковь, корабли в гавани, любовались природой, а когда приходило обеденное время, спешили на постоялый двор, где находилась таверна «Сосновая шишка». Там их уже ждал Клаус, и они начинали бражничать — до позднего вечера.

Вскоре почти все жители Бреста и солдаты гарнизона уже знали, что в городе появился веселый музыкант, и «Сосновая шишка» по вечерам стала напоминать рыбацкую сеть после хорошего улова — так много захаживало сюда людей. Хозяин таверны не мог нарадоваться притоку клиентов. Спустя неделю он поставил Клауса на довольствие, договорившись, что ни в какой иной таверне вагант выступать не будет.

Народ, раскрепощенный вином и песенками Клауса, болтал о разных вещах, весьма интересных для Вышени. Так, он узнал, что прежде комендантом Бреста был мессир Готье де Клиссон, наиблагороднейший рыцарь и один из самых великих баронов Бретани. Когда войско графа Жана де Монфора, претендующего на герцогскую корону Бретани, подошло к Бресту, де Монфор приказал вызвать коменданта де Клиссона и потребовал от него повиновения своей пресветлой личности как герцогу Бретани, а также сдать город и замок Брест. Но Готье де Клиссон ответил, что ничего этого не будет делать, пока не получит приказа от сеньора, которому замок принадлежит по праву. Тогда следующим утром, прослушав мессу, граф приказал своим людям предпринять штурм замка.

Мессир Готье де Клиссон со своей стороны также не бездействовал. Он вооружил весь гарнизон, триста добрых бойцов, и расставил каждого на предназначенный ему пост, а затем взял с собой около сорока самых храбрых воинов и вышел из замка к палисаду. Комендант показал чудеса доблести, но вынужден был отступить в замок с большими потерями.

После этого граф де Монфор приказал сделать осадные машины и подготовиться к штурму замка более энергично, объявив, что ничто не заставит его отступить от Бреста. Ведь всем известно старое правило — кто владеет Брестом, тот владеет Бретанью. На третий день мессир Готье де Клиссон умер от полученных ран и в связи с этим штурм возобновился с новыми силами.

Замок защищали семь башен, соединяющихся между собой проходами и мощные, высокие стены с зубцами. Внутри возвышалась другая крепость, окруженная рвом. Даже палисад представлял собой ряд вкопанных в землю толстых столбов высотой в сажень, заостренных при вершине, и насыпь со стороны замка для защитников.

Чтобы подойти к стенам, через рвы были перекинуты большие бревна. Осажденные защищались с помощью арбалетов и копий, бросали на штурмующих камни, зажженные ветки и горшки с горячей известью, но в конце концов сдались. Жан де Монфор вместе с несколькими приближенными вошел в замок, принял присягу на верность от оставшихся и назначил комендантом какого-то безвестного рыцаря, не оставившего в памяти горожан ни следа.

Вскоре Жана де Монфора пленил Иоанн Нормандский и власть переменилась. Новым временным комендантом Бреста стал бывший приближенный де Монфора, мессир Эрве де Леон. Поговаривали, что он не только предал графа, но еще и поспособствовал его пленению. Поэтому коменданта невзлюбили, а некоторые вообще плевали ему вслед: предательство всегда считалось наиболее омерзительным из всех человеческих поступков.