Красная Орхидея - [132]

Ленгтон обнял ее за плечи:

— Умница, Тревис. Твоя маленькая головка всегда хорошо соображает.

Она поежилась, освобождаясь от его руки:

— Что, если я права?

— Завтра первым делом мы это выясним!

— А почему не сейчас? — предложила Анна.

Ленгтон криво ухмыльнулся:

— Потому что после двух пакетов орешков и бог знает скольких пачек чипсов мне пришлось выпить столько, что с трудом иду прямо!

ГЛАВА 20

Анна терпеть не могла, когда у нее не оказывалось при себе зубной пасты или лосьона, но все же она умыла перед сном лицо и промокнула полотенцем. У нее не было даже косметики, чтобы как-то подкраситься утром! Одежда вся помялась. Впрочем, трусики она все же постирала над раковиной и повесила сушиться на батарее. Голая, она забралась в постель и натянула на себя фланелетовые простыни. Наволочка явно была накрахмалена.

Ей слышно было, как храпит Льюис в номере ниже этажом, как расхаживает взад-вперед Ленгтон. Все, что сказала Анна, теперь прокручивалось в его голове.

Тревис не могла уснуть. От ворсистых простыней ей хотелось чесаться. Она встала и налила себе воды из графина, напоминавшего банку для хранения лекарств.

В дверь легонько постучали. Через мгновение она услышала шепот Ленгтона:

— Ты не спишь, Анна? Это я.

Анна поколебалась, затем завернулась в простыню и отперла дверь.

— Я только что принял холодный душ — тут так рано отключают горячую воду! — На нем была рубашка и полотенце вокруг бедер. — Можно я войду?

Она кивнула и открыла дверь пошире.

— Льюис пыхтит, как паровая машина. Никак не уснуть.

— И мне не спится. Выпить у меня нечего, так что ничего предложить не могу.

— В самом деле?

— Уж извини.

— Прости, я пошутил, но, похоже, неудачно.

Джеймс сел на край кровати. Она опустилась в кресло у окна.

— Так что ты хочешь? — спросила Анна.

— Я?

— Да, ты. Хочешь поговорить о нашем деле?

— Нет, не хочу.

— Если ты хочешь, чтобы я разделила с тобой постель, то не думаю, что это самое подходящее время и место.

Он похлопал ладонью по покрывалу:

— А по-моему, место вполне даже ничего.

— Ну а по-моему — нет. Во-первых, ты напился, а во-вторых, я не думаю…

— Всегда-то ты думаешь, — оборвал он. — Ты когда-нибудь делаешь что-то без этих своих мозговых клеток, что постоянно работают?

Она отвернулась.

— Иди сюда, — протянул он руку. — Господи, Анна, ну чего ты хочешь?

— Послушай, я не та, с кем можно по случаю провести ночку в гостинице.

— Но мы уже были с тобой в постели.

— А то, думаешь, я этого не знаю! Я не хочу быть просто удобной партнершей для секса. Как ты сказал, мы с тобой это уже проходили.

— Да, и ты сама не захотела продолжать наши отношения. Так чего ж ты беспокоишься?

— Может, я хочу большего.

— Чего большего?

Анна покачала головой:

— Зачем ты так поступаешь со мной?

— Анна, как я с тобой поступаю? Я хочу разделить с тобой постель, хочу держать тебя в объятиях, заниматься с тобой любовью…

— Потому что Льюис храпит и ты не можешь уснуть в вашей комнате этажом ниже?

Он поднялся и шагнул к ней:

— Что, если я уже несколько недель все хочу тебе это сказать. С того момента, как мы начали расследовать это дело, я хотел…

— То есть с профессором Марш не выгорело? — перебила она.

— Что?

— Брось! Ты ж повсюду с ней таскался!

— Ты что, так и не просекла?

— Чего я не просекла?

— Что она лесбиянка. У нее, знаешь ли, свои отношения с госпожой коммандером.

Анна оторопела.

— Так что пойдем-ка в постельку — или мне вернуться к Льюису и прижаться к нему?

Анна осталась сидеть в кресле, и он подошел ближе:

— Анна, если ты не хочешь секса, я согласен, я просто обниму тебя.

— Возвращайся в свою комнату. Нам обоим нужно восстановить силы и утром быть в полной готовности.

Он направился к двери, но, приоткрыв ее, развернулся:

— Если ты хочешь каких-то долгосрочных обязательств, то я не могу тебе этого дать.

— Я знаю, но я не могу быть для тебя случайной партнершей, поскольку ты мне действительно очень нравишься. Точнее, я думаю, что, наверно, люблю тебя, так что пойми: для меня это далеко не так просто.

— Любишь меня?

— Да.

— Что ж, это меняет дело, не правда ли? Увидимся утром, Тревис.

Она сидела в кресле, готовая расплакаться. Если бы он коснулся ее, поцеловал, она не в силах была бы ему отказать. Ничего на свете ей сейчас так не хотелось, как того, чтобы быть подле него, — на фланелетовых простынях или нет, уже не важно.

День тридцать третий

Ленгтон с большим аппетитом проглотил свой завтрак, почти ни разу не взглянув на нее. Ей даже подумалось: может, он напился давеча сильнее, нежели ей показалось, и вообще забыл, как приходил к ней в номер?

Позвонили из местной полиции, сказав, что ни в поместье, ни за воротами ничего подозрительного не замечено. Они поставили машину где-то на задах и на протяжении ночи время от времени объезжали территорию. Одна машина по-прежнему занимала позицию на некотором отдалении от подъездной аллеи. Когда приедет команда наблюдателей, местных полицейских снимут.

— Если, как подозревает Тревис, Виккенгем укрылся в Холле и затем у него было время выбраться — это только напрасная трата времени. Если же, с другой стороны, мы допросим с пристрастием всех трех — эту Эмили, Джастин и старую экономку — и немножко надавим на них, чтобы они выболтали, что же в точности там произошло, мы, возможно, получим результат. Пока что Виккенгем нигде так и не показывался. Баролли с остальной бригадой допросили всех, кто с ним общался. Ни один не показал, что видел его или как-то связывался с ним, и, признаюсь, мы реально прижали его дружков теми фотографиями. Каждый из той компании проклинал себя, предвкушая, как его участие в развратных вечеринках будет освещено в прессе.