Красная Орхидея - [122]

Было восемь вечера, когда Ленгтон созвал было совещание. Выглядел он, как и все прочие, предельно вымотанным. Посмотрев на сотрудников, он сказал, что, так и быть, всех отпускает на ночь и устроит летучку с утра.

Детективы стали расходиться по домам. Анной овладело уныние, и единственное, чего она хотела, так это добраться поскорее до дому. Они выпустили пресс-релиз и предоставили газетчикам фотографии Чарльза Виккенгема, призывая общественность к бдительности. Красная Орхидея уже в который раз запестрела во всех газетах.

Анна наконец добралась до квартиры. Поутру ожидались результаты судебно-медицинской экспертизы. Все в бригаде уповали на то, что эти данные подтвердят: они выследили того, кого надо. Хотя все это напоминало фарс: следствие могло назвать преступника, но самого-то преступника не было.

Когда Тревис направлялась в ванную, зазвонил телефон:

— Анна, это я, Дик Рейнольдс.

Она не ответила.

— Ты меня слышишь?

Анна глубоко вздохнула:

— Мне нечего тебе сказать.

— Слушай, давай забудем, как ты плеснула кофе мне в физиономию, и поговорим. Я имею в виду новые пресс-релизы.

— Иди ты к чертям собачьим! — ответила она и повесила трубку.

Телефон зазвонил снова. Анна приподняла трубку и тут же уронила ее на рычаг. «Это ж надо — какая наглость!» — подумала она.

Она приняла душ, немного прибралась и принялась было загружать стиральную машину, когда позвонили у входной двери. Тревис буквально подпрыгнула на месте и тут же порадовалась, что у нее два замка и еще цепочка.

— Алло! — взяла она трубку интеркома. Если это Джастин Виккенгем, она ни в коем случае ее не впустит. Потом ей подумалось, что это, возможно, Дик Рейнольдс.

— Привет, это я, Джеймс.

Тревис была немало удивлена, но с ним-то как раз ей не терпелось поговорить: она была уверена, что Ленгтон раздобыл какие-то новые данные. Анна открыла входную дверь, затем отперла и распахнула дверь в квартиру. Тяжелой поступью Ленгтон поднимался по лестнице. Когда он появился наконец наверху, она поняла, что шеф надрался вдупель.

— Что ж, заходи.

— Благодарю, — кивнул он и медленно подошел к Анне, обдав ее алкогольными парами. Выглядел он так, будто вот-вот вырубится, небритый, глаза воспаленные. Проходя мимо нее, Ленгтон тяжело опустил ей руку на плечо. — Ну да, я облажался.

Она закрыла дверь и едва не потеряла равновесие, когда Джеймс навалился на нее всей своей массой.

— Проходи, я приготовлю кофе.

Шатаясь, он побрел из коридора прямо в ее спальню. Анна последовала за ним и увидела, как он ничком плюхнулся на ее кровать. Она помогла ему высвободиться из куртки: точно ребенок, он вытягивал из рукава то одну руку, то другую.

— Как же все-таки эта мразь улизнула? Как он вообще мог исчезнуть? Это ж безумие, черт его дери!

Она сложила его куртку и положила на стул.

— Я должен отпустить его сына и эту глупую сучку, невесту его.

— Да, но мы пока что не получили результатов экспертизы.

— Я знаю. Но если придут результаты и мы точно узнаем, что натворил этот подонок, мы будем как просравшие свою награду идиоты, потому что он смылся прямо у нас из-под носа. Господи, как же ему это удалось?.. И знаешь, кому тут надо отвертеть яйца, — мне! Потому что следовало науськать на этого ублюдка больше полицейских, а я решил, что в наручниках он никуда от нас не денется. Вот д-дерьмо! Почему я не засадил его в кутузку, как только мы узнали, что это он? А я скажу тебе почему: потому что я хотел продлить его агонию. Пусть, дескать, прочувствует, что мы загнали его в угол! Это все мое тщеславие, моя идиотская самонадеянность!

— Он имел полное право оставаться в своем доме во время обыска. Верное это было решение или нет, но все с этим согласились.

Ленгтон криво усмехнулся и поднял руки в знак поражения:

— Я сбился с пути, Тревис.

— В смысле, с пути домой или по жизни?

— Иди сюда.

— Нет, однажды мы уже это проходили, и сейчас не лучшее время, чтобы к этому вернуться.

— Боже правый, я хочу только обнять тебя.

— Пойду-ка я, пожалуй, сварю кофе.

— Я в самом деле люблю тебя, Тревис. Почему бы тебе не забраться ко мне сюда, в постельку?

— Давай я приготовлю тебе кофе.

— К черту кофе! Иди сюда, дай я тебя обниму.

— Нет, давай я лучше сделаю тебе кофе. — И она отправилась на кухню.

И ведь об этом-то ей так мечталось: что он захочет ее обнять, заняться с ней любовью, — но ведь не пьяный же и уж точно не в том настроении, в каком он пребывал сейчас.

Когда она сварила кофе и отнесла кружку в спальню, Джеймс был уже в полной отключке. Она стянула с него ботинки и оставила отсыпаться. Ей эту ночь придется провести на диване.

Прошел еще один долгий тяжелый день, и досада от потери Виккенгема сидела в каждом из них. Засыпая, она могла лишь подумать, что, в точности как подозреваемый в деле Черной Орхидеи, их убийца сумел улизнуть от правосудия. И все они постоянно будут с этой аналогией сталкиваться, покуда его не поймают, и еще много улетит на это времени, и далеко не факт, что они его таки найдут…

ГЛАВА 19

День тридцать первый

Анна открыла глаза. После сна в неудобной позе на диване шея задеревенела. Слышался шум воды в ванной, пахло жареной ветчиной.