Красная Луна - [3]

Прошла минута, вторая, третья… Десять минут. Короткову стало не по себе. С одной стороны, он был рад, надеясь, что это — ошибка, и он уже никому не нужен. С другой стороны, может, он что-то напутал, и его теперь ждет суровое наказание.

Сергей Николаевич уже собирался уходить, когда сидящий рядом парень случайно ткнул его в плечо. Коротков встрепенулся и посмотрел на соседа, который спокойно читал книгу. На чистом листе книги черной ручкой было выведено: «Вы из Кулинска?» Коротков вытаращил глаза, изумленно взглянул на парня и выдавил:

— Да.

— Не смотрите на меня, — не открывая рта прошептал сосед. — Отвечайте только жестами.

Сергей Николаевич кивнул и устремил взгляд на полную дамочку сидящую напротив. Дамочка была не очень довольна таким вниманием, и тут же спрятала лицо за журналом.

«Бумаги у вас?» — появилась в книге свежая запись.

Коротков выразительно кивнул и полез в чемодан, но парень остановил его:

— Погоди, — сосед откинулся на спинку и, забыв про собственное предостережение, продолжил вслух: — Куришь?

Сергей Николаевич мотнул головой.

— Ну и молодец, — парень, ухмыльнувшись, хлопнул старика по спине.

Коротков удивленно вытаращил глаза, потом опустил голову и начал рассматривать свои лакированные ботинки. Парень, продолжая улыбаться, встал и, схватив чемодан, побрел к выходу.

* * *

Парадные штаны валялись под кроватью, напоминая скорее половую тряпку, нежели приличные брюки.

Так. Надевать это я не буду. Тем более, без ремня, который я собирался найти сегодня утром, штаны не удерживались на моей до неприличия тонкой талии. Ну ничего, есть ещё джинсы.

За окном погода ухудшилась. Небо заволокло свинцовыми тучами, поднялся недюжинной силы ветер. В любую минуту мог начаться дождь.

«А говорили, будет сухо», — вспомнил я вчерашний прогноз погоды. Надев тонкую куртку, я собирался выходить из квартиры, однако меня остановил звонок телефона. Подняв трубку, я недовольно поморщился: меня тревожила мать, явно удивленная тем, что застала меня дома в столь позднее время.

— Привет, мам, — промямлил я. — Да. Да… Давай позже, я опаздываю… Ладно… Хорошо, позвоню вечером. До скорого.

Погода на улице всё ухудшалась. Сильнейший ливень «яркой пеленой наполнил небо». Ветер всполошил кое-как уложенные волосы; я промок насквозь, пока добирался до трамвайной остановки. В ГУВД, куда я собственно и направлялся, можно было добраться и пешком, благо оно находилось недалеко от дома. Однако окончательно размокнуть перед дежурством, мне не особенно хотелось.

На остановке уже набралось достаточно пассажиров. Некоторые ждали трамвая, некоторые прятались здесь от дождя, кто-то покупал сигареты в ларьке.

Прошло пять минут, однако трамвая ещё не было видно. Люди на остановке не скучали. Взгляды большинства людей были устремлены на скамейку под навесом, где двое молодых людей, парень и девушка, целовались взасос.

— Во дают, — прошептала стоящая рядом бабуся. — Среди бела дня, как не стыдно. Противно смотреть.

Бабуся, однако, глаз от парочки не отводила.

«Вот же дураки, — подумал я, продолжая лупиться на целующихся. — Смущают же молодых».

Парочке всё было до фени, и они продолжали радовать многочисленную публику.

Наконец, подошел трамвай. Свободных кресел в нем не было, да и стоячих мест осталось мало. Опасаясь не попасть внутрь транспорта, я пробрался к двери и, в итоге, толпой был внесён в угол трамвая. Меня сдавили со всех сторон; я еле-еле ухитрялся дышать. Наконец, дверь закрылась, и мы тронулись с места.

Стоящая рядом, уже не молодая женщина в очках, вдруг обратилась ко мне:

— Молодой человек, подвиньтесь, пожалуйста.

Я притворился, что ничего не слышал, понимая всю нелепость этой просьбы — зажатый, словно в тисках, я даже рукой не мог шевельнуть.

— Молодой человек, вы что — глухой? — вновь раздался под ухом женский голос. — Я же вас русским языком попросила подвинуться…

— А вы что — слепая?! — не выдержал я. — Куда мне двигаться, в окно, что ли?

В вагоне на пару секунд воцарилась тишина. Женщина нахмурилась, очки съехали на кончик носа. Мне даже показалось, что из её ноздрей пошел дым.

— А мог бы ответить и повежливее, — возмущённо покачала головой, чересчур располневшая дама.

Повежливее! Я опаздываю на работу, волнуюсь, еле дышу, а тут какая-то женщина просит невозможного. Хотя сама-то стоит свободно.

— Они, нынче, все такие, — крикнул кто-то в другом конце вагона.

— Доброго слова от них не дождешься!

— Стрелять их всех надо…

У! Как всё запущено… По вагону послышался сдержанный смех. Женщина в очках бросила на меня негодующий взгляд и, чувствуя за собой поддержку публики, громко сказала:

— Я, между прочим, заслужила уважение — я старше вас в три раза.

— С семидесятилетием вас, — ляпнул я, решив в уме несложную математическую задачу, и понял, что сказал глупость.

Теперь на меня ополчились все. Я слышал «комплименты» даже от тех, кто меня не видел и не слышал.

Трамвай уже подъезжал к зданию «главка», но, как назло, за пятьдесят метров до оного застрял в пробке. Я с тоской смотрел на управление сквозь пыльное окно, заучивая новые матерщинные слова. Новых выражений оказалось намного больше, чем старых. Больше всех «старалась» та самая бабуся с остановки. Обсуждение моей личности дошло до славных дней времен Иосифа Виссарионовича Сталина и Леонида Ильича Брежнева. Да… Жалко, что здесь нет целующейся парочки, может, на них бы отвлеклись.