Красная лисица - [102]

* * *

— Входи, Арчи.

— Спасибо, Майкл.

Не слишком ли легко соскользнуло с твоего языка его имя после всех этих жестоких слов? Чарлзворт стоял в дверях. Но нем была свободная рубашка, брюки и сандалии. Он был без галстука.

— Входи в мой кабинет.

Карпентера провели через холл. Изящная мебель. Шкаф с книгами в твердых обложках. На стенах картины, писанные маслом. Виза с высокими ирисами. Эти люди живут недурно... Прекрати, Арчи, не будь злюкой, сбрось этот груз. Нельзя осуждать людей за то, что они живут не в Мотспор Паркс, что у них есть выбор.

— Дорогая, это Арчи Карпентер из Главной конторы Харрисона. Моя жена Кэролайн.

Карпентер пожал руку высокой загорелой молодой женщине, которой его представили. Она была того сорта, который культивируют в Челтенхэме наравне с гончими-охотниками на лисиц и ячменными полями. На ней было прямое платье, державшееся на едва заметных бретельках. Жена там на родине, должна была бы упасть в обморок или покраснеть, как августовская роза, при виде такого наряда, эта же не носила лифчика и старалась занимать гостя.

— Прошу прощения, миссис Чарлзворт. Я был в Квестуре.

— Ах вы бедняжка. Вам бы надо вымыться.

Ну, сам бы он не решился об этом попросить, но он весь день проходил в пиджаке и одних носках и от него, вероятно, пахло, как от дохлой утки.

— Я его отведу, дорогая.

Старший из мужчин тяжело поднялся с дивана. Омовение могло подождать. Сначала надо было представить их друг другу. Чарлзворт взял формальности на себя.

— Это полковник Хендерсон, наш военный атташе.

— Рад с вами познакомиться, полковник.

— Они все зовут меня Бастер, Арчи. Я слышал о вас. Я слышал, что вы дерзки на язык, а это совсем неплохо.

Карпентера отвели с миром в ванную комнату. У него было достаточно времени впитать в себя ароматы посольства на месяц вперед, потому что на полке, как часовые, стояли в ряд флаконы аэрозолей с дезодорантами. Там были и книги тоже. Кто мог читать классическую историю Греции и книги по современной американской политике, сидя на унитазе? Только из ряда вон выходящие люди. Аромат частных школ и независимых средств. Он вымыл руки, смыл дневную грязь. Вытер шею. Да здравствуют люди, любящие комфорт. Мыло и вода, а еще его ждет джин.

Они сидели в гостиной, все четверо, разделенные коврами, мраморным полом и кофейными столиками. Карпентер не мог устоять перед искушением снять пиджак и ослабить узел галстука.

— Ну, Арчи, расскажите нам, что там за обстановка в Квестуре?

Чарлзворт запустил машину в действие.

— Думаю, они все пустили под откос...

— Как насчет бедного мистера Харрисона?

Карпентер не ответил Кэролайн Чарлзворт. Чего они хотят, болтовни за утренним кофе с соседями или чего–то другого, прямо из первых, черт бы их побрал, уст?

— Тантардини наложила свою лапу на телефон слишком рано, чтобы можно было выследить, откуда был звонок. Сказала своему мальчишке, чтобы он пристукнул Харрисона, потом положила трубку. Парень получил сигнал и дал отбой. Вот и все.

Чарлзворт подался на стуле вперед, держа в руке стакан. Кажется, он честный и серьезный молодой человек, подумал Карпентер.

— Она дала мальчишке специальные указания убить Харрисона?

— Во всяком случае так сказал Карбони. «Я подвел вашего человека» — это были его слова. Самое чертовское преуменьшение, какое только можно придумать.

— Он хороший человек, Джузеппе Карбони, — сказал Чарлзворт с достаточной долей сострадания, отчего Карпентер мгновенно поежился. — На его месте нелегко, особенно в такой стране. Верно, Бастер?

Полковник смешал виски с содовой, потом изрек:

— У нас мощные силы во многих местах, то, что мы теперь называем тоталитарными силами: в Палестине и Малайе, в Кении и на Кипре. Но наследство довоенного фашизма говорит о том, что силы безопасности очень ослаблены. При всем том, что у нас есть, мы мало что можем сделать.

— Но ведь это было так далеко от великой мамы Британии, — нетерпеливо ввернул Карпентер. — Это совсем другое, это означает, что их высекли на собственном крыльце. Все они, исключая Карбони, ходят, как чертовы зомби...

— Они стараются, Арчи, — мягко вмешался Чарлзворт.

— Я бы не осмелился ничего говорить об эффективности их деятельности, если бы не провел там несколько часов.

Полковник рубил воздух старой кавалерийской саблей.

Карпентер оперся лицом на руки, с минуту улыбался, стараясь подавить свой гнев.

— Меня обыграли, обошли... Поэтому я хочу знать одно: когда они говорят, что пристукнут его, когда это говорит Баттистини, должны ли мы этому верить, как евангелию?

Кэролайн Чарлзворт поднялась со стула: слава Богу, этот вопрос пройдет без дурацких комментариев.

— Обед будет через несколько минут.

— Ответьте вы на этот вопрос, Бастер, — сказал Чарлзворт. — Это важный вопрос, самый важный вопрос сегодняшнего вечера.

Жесткие ясные глаза ветерана смотрели на Карпентера.

— Ответ положительный. Когда они говорят, что убьют, они держат свое слово.

— Дело чести?

— Я повторяю, мистер Карпентер, они держат свое слово.

Из кухни появилась Кэролайн Чарлзворт. Обед был готов. Она шла впереди, мужчины следовали за ней. В столовой Карпентер заметил вино на столе, портвейн и бренди на буфете. Находиться здесь было утешением, спасением от уродливой и чудовищной действительности.