Красная королева - [27]

– Помогите! – закричала Анна.

Дамы поспешно вернулись.

– Позовите лэрдов! Помогите! – вопила Мария, отталкивая от себя обезумевшего маркиза.

В это время послышался звон шпор, и на пороге появились Мюррей и Дуглас.

– Предательство! – бледнея, прошептал Боскозель. – Я предан тобой, Мария!..

– Свяжите этого преступника, – приказал Мюррей вооруженным людям, прибежавшим на крики о помощи. – Суд должен произнести свой приговор, этого требует честь королевы.

Кастеляр был связан. Он не пытался сопротивляться, только его глаза пристально смотрели на ту, которая, как он думал, предала его.

Три дня спустя голова Боскозеля де Кастеляра пала на помосте эшафота, воздвигнутого публично на площади Св. Андрея. Королева предпринимала слабые попытки помиловать несчастного, но лэрд Мюррей объявил ей, что исполнение приговора будет единственным средством избавиться от злейших нападок на ее честь.

Кастеляр умер со словами: «О ты, наипрекраснейшая и жестокая женщина!» Он отказался исповедаться своему духовнику, но личный секретарь королевы, Давид Риччио, посетил его в тюрьме утром в день казни и принес ему прощение королевы Марии Стюарт. Перед судьями Кастеляр не сказал ничего, что могло бы скомпрометировать королеву, но сознался Риччио в своей страстной любви к ней и попросил сказать Марии, как билось для нее его сердце до самой последней минуты.

– Я знаю, – воскликнул он, – Мария любила меня, так как ее сердце жаждет любви и дышит страстью; но она не смела идти против своего брата и боялась, что мое сильное чувство может выдать тайну и набросить тень на ее честное имя, как я это и сделал в своем безумии. В этом мое утешение на пути к эшафоту; я искупаю свою вину, но не мог замкнуть тайну в моей груди, и это было моим несчастьем!..

Давид Риччио пожал его руку и тихо вздохнул.

Жалел ли он о несчастном или о самом себе?.. Обаятельность Марии Стюарт еще многих должна была ослепить и сделать несчастными. Она походила на цветок неземной красоты, благоухание которого приводило к блаженству, но и могло убить.

Глава шестая. Сватовство

I

Роберт Сэррей при своем возвращении в Англию расстался с Дэдлеем и отправился в свои родовые поместья, возвращенные ему милостью Елизаветы после отмены закона об изгнанниках. Перед отъездом в Лондон он не приминул сделать визит леди Бэтси Кильдар, и хотя ему тяжело было вызывать в себе печальные воспоминания, однако вид этой почтенной особы, все еще сокрушавшейся о казни его брата Генри, укрепил его в намерении держаться подальше от двора дочери Генриха VIII. Но уже в первые недели пребывания на лоне природы он почувствовал, что одиночество делается ему невыносимым. Полная приключений жизнь в юности и пестрая смена картин, хотя иногда и весьма печальных, все-таки имели свою прелесть. Соседям по имению Сэррей стал чужд, а спокойная жизнь богатого землевладельца имела мало привлекательного для человека, жившего при парижском дворе. Но еще более, чем к блеску и разнообразию, Роберт стремился к встрече со своими друзьями, Дэдлеем и Вальтером Браем. Конечно, бывали минуты, что он думал о Марии Сэйтон, но эта первая и единственная любовь его юности бывала так часто омрачена, что воспоминания о ней были скорей тягостны, чем сладостно-мучительны. Характер Марии Сэйтон никогда не был ясен для Роберта, а подозрения слишком часто бросали тень на прекрасный образ, чтобы в его сердце могла сохраниться святость чувств; однако мысль о Марии все еще, помимо его воли, наполняла его душу страстным томлением, печалью и скорбью. Первая любовь никогда не умирает окончательно в сердце человека; она была поэзией юности, о ней постоянно вспоминают с грустью.

Однажды, когда Сэррей собирался ехать на охоту, сторож на башне протрубил в свой рог, возвещая о посетителе. Роберт подошел к окну и увидел блестящий поезд из пажей и оруженосцев, скакавших в гору, по направлению к замку. Впереди всех ехал Дэдлей Варвик. Сэррей стремительно бросился к лестнице, чтобы встретить друга.

– Вели седлать лошадь, – сказал Лейстер, поздоровавшись с Робертом, – ты должен ехать со мной и быть свидетелем замечательно интересной истории!

– Расскажи!

– Прежде всего позволь представиться в новом звании: я – граф Лейстер.

– Поздравляю. Ты, значит, скоро нашел свое счастье при дворе.

– Счастье ли то, что я нашел, это еще вопрос; я пошел по льду, и мне интересно знать, далеко ли я доберусь. Я принес в дар Елизавете свои верноподданнические чувства, но сам дьявол не разберет этой женщины.

– Что же она подарила тебе? Графство Лейстер?

– Это сделала она как королева, а как прекрасная женщина предложила нечто большее, а может быть, и меньшее – это зависит от того, как ты себе объяснишь это. Я дал понять Елизавете, что люблю ее.

Роберт засмеялся:

– Ты, видно, особенно интересуешься королевами и не так прост, как кажешься!

– Не шути! Елизавета достаточно прекрасна, чтобы увлечь мужчину, и не заслуживает быть взятой в замужество только ради политики.

– О, да, да! Конечно, титул графини Лейстер более подходит к ней, если бы случайно она уже не была королевой! – воскликнул Сэррей.

– Ты смеешься, потому что совсем не знаешь ее и не понимаешь, какую прелесть придает честолюбие любви. Легко победить обыкновенную женщину, но высший триумф – заставить королеву покраснеть и стыдливо потупить свой взор.