Красная каторга: записки соловчанина [заметки]
1
ТОГПУ — Транспортное ГПУ
2
красный офицер
3
Это недавно возникший православный толк занесенный в начале нашего века на юг России с Афона и получивший чрезвычайно быстрое распространение на Северном Кавказе (в Терской области), на низовом Поволжьи и в Южной Сибири. Имяславцы, иначе «имябожцы», учат, что антихриста нечего ждать: он уже пришел, панует на земле и всех православных тянет соблазном и принуждением в свое окаянное воинство. Дабы не быть, хотя бы случайно, записанным в число антихристовых слуг, имяславцы тщательно скрывают свои имена, дарованные им в благословение жизни самим Богом и должны к Нему же, по кончине человека, возвратиться. Поэтому на вопрос как его зовут, имяславец отвечает: «Бог знает». Это люди необычайной чистоты нравов, строгие вегетарианцы, живут общинами «братьев» и «сестер». Народ чрезвычайно трудолюбивый, но всякую работу по принуждению считающий повинностью на антихриста, а потому наотрез отказывающийся от таковой. В большевиках имяславцы увидели воочию пришедшее царство антихриста, а потому повсеместно оказали им непоколебимое пассивное сопротивление, до самоистребления, по образцу «христиан древнего благочестия» в XVII веке. Одним из главнейших распространителей имяславского учения был в последних годах прошлого столетия Булатович, бывший гвардейский офицер, потом участник в абиссинскнх авантюрах «граф» Леонтьев и, наконец, монах на Афоне.
Община имяславцев изображена П. Н. Красиовым в одном из его романов. Ред.
4
Он входил в систему того, что заключенные на своем выразительном языке прозвали «каторжною присягою». За правило было взято концлагерным начальством ошеломить новоприбывающих этапников грубым обращением и понуждением к непрерывному физическому труду до полного истощения сил телесных и до панического упадка духа; сразу ломали и силу и волю к сопротивлению. Ред.
5
Аврамий Палицын — инок Троице-Сергиевской лавры, агитатор-патриот, бытописатель и обличитель своих дней. Кудеяр легендарный волжский разбойник, о котором поется много песен в русском народе. Ред.
6
работаете
7
Соловецкое словечко — злостный лодырь. По расшифровке Б. Солоневича — фальшивый инвалид сол. лаг. особ. назначения.
8
Проститутка, занимающаяся ограблением своих клиентовь.
9
Это редкое мистическое изображение, помнится, слывет «Знамением». Подобные имеются также в Московском Благовещенском н Ярославском Предтеченском соборах. Ред.
10
Нелепая книга Морозова в свое время наделала большой шум и, принятая с жадностью «полуинтеллигенцией», принесла не мало вреда простодушным читателям, привыкшим принимать за чистую монету печатное слово, изрекаемое с авторитетом учености, да еще из усг прославленного долгим заключением автора шлиссельбуржца. Но и на «левой» серьезные люди возмущались фантастической мистификацией «Откровения».
Большой друг мой, покойный Герман Ал. Лопатин, определял «Откровение», как научную шутку дурного тона. Так и отписал автору. Ред.
11
«Парашник» — передатчик всяких новостей, называемых «радио-парашами»
12
Нет искусства в этих соловецких стихах: голос отчаяния, стон из «юдоли сени смертной»… В воле Горького было внять стонам юдоли и внести луч утешительного света в её безнадежный мрак. Но он прошел сквозь нее как бы слепым и глухим. Если уж так, то хоть остался бы после того также и немым. Но, покорствуя властному «социальному заказу», не удержал ни языка, ни пера и — вместо того, чтобы дезинфекцировать чумную язву соловецкой лжи и жестокости, восславил «царствие чумы», по чекистской шпаргалке, под указкою Глеба Бокия. Недобрую память оставил по себе Максим Горький на Соловках. Все прощают люди сущие в страданиях — даже обманутые надежды, — но обманутой веры в большего человека восстановить нельзя. Ред.
13
Отдел кустарных промыслов, использующий скульпторов, художников.
14
Уходи, спеши, проваливай.
15
Палка.
16
еда, жратва.
17
Помыть — обворовать, украсть
18
См. Ионин. По Южной Америке.
19
«При «залежной системе» использовалась не вся земля. Часть её «отдыхала» без использования.
20
Заведующий гужевым транспортом.
21
Подробно о спиритуалистах рассказывается в моей книге «Соловецкий заговор», готовящейся к печати. Автор
22
Опилки, например, по питательности не ниже картофеля, но на усвоение имеющихся в них питательных веществ организм тратит больше, чем этих питательных веществ в опилках имеется
23
шум, гвалт, тревога
24
«Утильсырье» — старый хлам: трянкн, бутылки и проч. Собирает его главутиль
25
Липа — подложный (не настоящий) документ
26
На фотографии, конечно, финский пейзаж, но он как две капли волы похож на встреченное мною дефиле.
Во 2-ой части романа Непокорные его главные герои Маша и Сергей Кравцовы возвращаются в СССР и возобновляют борьбу с советским режимом. Действие происходит в последние годы жизни Сталина. Перейдя границу в Узбекистане, они прибывают в Москву и вливаются в сплоченную группу заговорщиков. Их цель — секретные документы, хранящиеся в сейфе Министерства Вооружения. Как в жизни часто случается, не все идет по плану; группа вынуждена скрыться от погони в мрачном промозглом лабиринте канализационных стоков Москвы, пронизывающих город из конца в конец.
«Ковчег для незваных» (1976), это роман повествующий об освоении Советами Курильских островов после Второй мировой войны, роман, написанный автором уже за границей и показывающий, что эмиграция не нарушила его творческих импульсов. Образ Сталина в этом романе — один из интереснейших в современной русской литературе. Обложка работы художника М. Шемякина. Максимов, Владимир Емельянович (наст. фамилия, имя и отчество Самсонов, Лев Алексеевич) (1930–1995), русский писатель, публицист. Основатель и главный редактор журнала «Континент».
Кенгирское восстание — восстание заключенных Степного лагеря (Степлага) в лагпункте Кенгир под Джезказганом (Казахстан) 16 мая — 26 июня 1954 г. Через год после норильского восстания, весной 1954 года, в 3-м лаготделении Степлага (пос.Джезказган Карагандинской обл.) на 40 дней более 5 тысяч политических заключенных взяли власть в лагере в свои руки. На 40-й день восстание было подавлено применением военной силы, включая танки, при этом, по свидетельствам участников событий, погибли сотни человек.
Книга принадлежит к числу тех крайне редких книг, которые, появившись, сразу же входят в сокровищницу политической мысли. Она нужна именно сегодня, благодаря своей актуальности и своим исключительным достоинствам. Её автор сам был номенклатурщиком, позже, после побега на Запад, описал, что у нас творилось в ЦК и в других органах власти: кому какие привилегии полагались, кто на чём ездил, как назначали и как снимали с должности. Прежде всего, книга ясно и логично построена. Шаг за шагом она ведет читателя по разным частям советской системы, не теряя из виду систему в целом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это не просто еще одна книга воспоминаний и документов про ГУЛАГ.НОРИЛЬСКОЕ ВОССТАНИЕ: доведенные до отчаяния нечеловеческими условиями жизни, изнуряющим трудом, садистскими издевательствами и смертельными расправами лагерного начальства, заключенные ГОРЛАГА, Норильского специального лагеря для «особо опасных преступников», восстали и потребовали не только смягчения лагерного режима, но и выдвинули политические требования относительно демократизации советского режима в целом. Восстание, разумеется, было подавлено, но отвага, самопожертвование его рядовых участников и организаторов (автор был в числе последних), показало, что человеческое достоинство победить невозможно.