Красная капелла - [7]
Сойдя у станции метро, Коротков неторопливо спустился вниз и сел в подошедший поезд. Сменив несколько маршрутов, он на одной из станций подземки встретился с Элизабет Шумахер, активной и надежной антифашисткой берлинского подполья и передал ей рацию, код для перешифровки букв и 20 тысяч марок на необходимые расходы.
Работники посольства, а с ними и резидентуры, были вывезены немцами из Берлина 2 июля 1941 года и через Турцию прибыли в Ленинакан на армяно-турецкой границе 18 июля того же года. Выход А.М. Короткова в город 24 июня был последней личной встречей советского разведчика с берлинскими антифашистами.
Центр не сообщил А. Харнаку длину собственной волны радиопередач, без чего радиосвязь с берлинцами принимала односторонний характер. В Берлине при всем желании не могли принять и расшифровать указания Москвы, если бы они и последовали. Оборудованная в районе Бреста приемная станция для А. Харнака перестала существовать в первые же дни войны. Другого приемного пункта у внешней разведки не было.
Однако стоило взглянуть на карту Европы, чтобы заметить, что расстояние от Стокгольма или Лондона до Берлина было намного короче, чем от Минска или Москвы, не говоря уж об Урале. Это натолкнуло руководство разведки на мысль - использовать радиостанции ее резидентур в Великобритании и Швеции. Берия лично дал указание возобновить слушание рации Арвида Харнака из Стокгольма и Лондона.
Радиостанция резидентуры в Стокгольме не поймала ни одного радиосигнала. Лондон же сообщил, что приемник резидентуры зафиксировал однажды слабые радиосигналы рации Харнака, но в дальнейшем они не повторялись.
Руководство немецкого отдела советской внешней разведки доложило начальнику разведки свою оценку сложившейся обстановки: отсутствие полной ясности причин молчания рации А. Харнака делает настоятельным посылку в Берлин надежного курьера-связника.
В подготовленном отделом проекте телеграммы в резидентуры, хранящемся в архиве СВР, говорилось:
"Выясните причины отсутствия радиопередач. Узнайте также, в каком положении находятся наши близкие друзья. Пусть готовят квартиры для приема гостей, которые к ним прибудут. Желательно, чтобы берлинские друзья срочно выехали для личной встречи с торгпредом в Стамбул или с консулом в Стокгольм". В том и другом случае назывался пароль - Штральман.
В числе хорошо известных разведке людей был радист К. Шульце. Выходец из многодетной бедной семьи Курт Шульце в первую мировую войну был призван в военно-морской флот, приобрел специальность радиотелеграфиста и служил бортрадистом на крейсере. После демобилизации работал шофером, а последнее время курьером на почте. В 1920 году Шульце вступил в КПГ... В 1929 году он дал согласие вести по линии Коминтерна разведывательную деятельность в пользу Советского Союза...
Когда Гитлер напал на СССР, К.Шульце ожидал, что с началом войны его востребуют и он окажется полезным бойцом невидимого фронта. Но проходили дни и недели, а к нему никто не являлся. Но вот однажды к нему обратился давний друг и товарищ по партии Вальтер Хуземан, который попросил Курта от имени Коминтерна помочь организации Шульце-Бойзена - Харнака наладить регулярную связь с Москвой. Курт Шульце, возможно, подумал, что это и есть то самое поручение, которого он столько времени ожидал, и включился в деятельность организации, используя свои опыт и знания.
Первые же контакты Курта Шульце с Харро Шульце-Бойзеном убедили радиста, что он действительно оказывает помощь Советскому Союзу в его борьбе с фашизмом. Информацию военно-политического характера, которую Харро сообщал для передачи в Москву, трудно было недооценить.
Например, Шульце-Бойзен сообщил Курту планы немецкого командования на 1942 год. Они, в частности, предусматривали боевые действия немецких войск в направлении нефтеносных районов Кавказа, прежде всего Майкопа. По информации Харро, это диктовалось острой нехваткой горючего для ВВС и боевой техники. По подсчетам немецких экспертов, собственного бензина, накопленного Германией, должно было хватить до марта 1942 года. В дальнейшем последовала бы неизбежная остановка транспортных средств и боевой техники. Поэтому Гитлер нацеливался на Кавказ, до которого, по его расчетам, ближе всего немецким армиям. Для восстановления нефтяных скважин на захваченной немцами территории требовалось, по предварительным расчетам, от шести до девяти месяцев. Группу же немецких войск под Москвой и Ленинградом германское командование предполагало усилить, в частности, за счет солдат и офицеров воздушно-десантных сил, участвовавших в боях за Крит. Наступать на Ленинград немецкое командование, по словам Харро, не собиралось. Оно хотело задушить город в кольце плотной блокады.
В своей информации Харро указал, что за первые месяцы войны немецкие ВВС понесли на Восточном фронте значительные потери. Пополнение новыми самолетами отставало от потребностей боевой авиации. Большинство авиазаводов в оккупированной немцами Европе лежало в руинах. Вместе с тем Германия и ее вооруженные силы располагали большими возможностями для начала химической войны.
Третий том знакомит читателей с работой «легальных» и нелегальных резидентур, крупными операциями и судьбами выдающихся разведчиков в 1933–1941 годах. Деятельность СВР в этот период определяли два фактора: угроза новой мировой войны и попытка советского государства предотвратить ее на основе реализации принципа коллективной безопасности. В условиях ужесточения контрразведывательного режима, нагнетания антисоветской пропаганды и шпиономании в Европе и США, огромных кадровых потерь в годы репрессий разведка самоотверженно боролась за информационное обеспечение руководства страны, искала союзников в предстоящей борьбе с фашизмом, пыталась влиять на правительственные круги за рубежом в нужном направлении, помогала укреплять обороноспособность государства.
Книга бывшего сотрудника внешней разведки полковника КГБ Владимира Пещерского воссоздает подробную историю уникальной разведывательной сети, созданной на территории европейских государств советской военной разведкой в годы Второй мировой войны и получившей название «Красная капелла». В книге рассказывается о ключевых этапах создания разведсети, перечисляются организаторы нелегальных резидентур и многочисленные агенты, которые передавали советской разведке бесценную информацию о планах гитлеровской армии, показывается влияние разведданных на политические решения, принимаемые воюющими государствами.
Четвертый том знакомит читателей с работой «легальных» и нелегальных резидентур и биографиями видных разведчиков, действовавших в период войны (1941–1945 гг.). Деятельность разведки в то время была направлена на раскрытие военных планов гитлеровской Германии, помощь в развертывании партизанского движения на оккупированных территориях. В заключительный период войны российская разведка отслеживала планы и намерения США и Англии по переустройству послевоенного мира, помогала преодолеть монополию США на ядерное оружие.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Авторы этой книги дают возможность увидеть полную картину существования первобытных племен, начиная с эпохи палеолита и заканчивая ранним железным веком. Они знакомят с тем миром, когда на Земле только начинало формироваться человеческое сообщество. Рассказывают о жилищах, орудиях труда и погребениях людей той далекой эпохи. Весь путь, который люди прошли за много тысячелетий, спрессован в увлекательнейшие отчеты археологов, историков, биологов и географов.
Никто в настоящее время не вправе безоговорочно отвергать новые гипотезы и идеи. Часто отказ от каких-либо нетрадиционных открытий оборачивается потерей для науки. Мы знаем, что порой большой вклад в развитие познания вносят люди, не являющиеся специалистами в данной области. Однако для подтверждения различных предположений и гипотез либо отказа от них нужен опыт, эксперимент. Как писал Фрэнсис Бэкон: «Не иного способа а пути к человеческому познанию, кроме эксперимента». До недавнего времени его прежде всего использовали в естественных и технических науках, но теперь эксперимент как научный метод нашёл применение и в проверке гипотез о прошлом человечества.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.
Трудности перехода к мирному строительству, сложный комплекс социальных и политических противоречий, которые явились следствием трех лет гражданской войны, усталость трудящихся масс, мелкобуржуазные колебания крестьянства — все это отразилось в событиях кронштадтского мятежа 1921 г. Международная контрреволюция стремилась использовать мятеж для борьбы против Советского государства. Быстрый и решительный разгром мятежников стал возможен благодаря героической энергии партии, самоотверженности и мужеству красных бойцов и командиров.