Красная готика - [42]

Его воспитательный талант возымел успех. Меньше чем через год Аполинария остригла курчавые волосы, сшила на машинке серебристое платье с шуршащими оборками «фру-фру» и оставила супруга, чтобы петь в варьете немецкие и французские шансонетки под именем мадам Поллин Аль-Бакир. Успех новой примы был ошеломительным. Отчасти благодаря таинственной легенде, которую придумала себе мадам Поллин — она де урожденная француженка, была похищена в юные года цыганами и продана в гарем восточного деспота-султана, откуда с трудом бежала, движимая любовью к музыкальному искусству…

Расставшись, бывшие супруги продолжали дружить — прогрессивно мыслящие молодые люди уже тогда считали ревность вульгарным и буржуазным чувством. Именно Полина познакомила Иржи и с дальним родственником дворянина Кузьмищева, обладателем семейной реликвии — списка летописи о чудесном исцелении странника, и с известным ювелиром Красницким, который взялся, ради пользы науки, изготовить медальон по рисункам в списке, как и описывалось — из чистого золота!

Получив такую действующую модель, счастливый ученик помчался к фон Штерну — и тот развеял последние сомнения: перед ними был хоть и маленький, но все же самый обыкновенный глобус! Если глобус, придуманный еще в четырнадцатом столетии, можно считать обыкновенным… Правда, в глобусе меридианы и широты покрывают карту мира, а в медальоне никакой карты, разумеется, не было. Но смириться с тем, что перед ними просто ювелирное украшение без всякого тайного смысла, ученые мужи уже не могли. И тут фон Штерна посетила гениальная идея — попытаться отыскать подлинную монастырскую летопись, в которой, как он надеялся, сохранились рисунки, посредством которых странник общался с монахами. Доверив Иржи расшифровку тайного смысла знаков, изображенных на подвеске, сам он обратился к многочисленным знакомцам из кругов, близких к Святейшему Синоду, и просил их о содействии его работе в церковных архивах и хранилищах. Благодаря фанатичному трудолюбию фон Штерн отыскал летопись, а в ней набросок, отдаленно напоминавший скорее зарисовку местности, чем географическую карту. Но это был уже существенный шаг вперед!

Ученые, обложившись астролябиями, масштабными линейками и циркулями, таблицами перевода старинных мер длины у разных народов в другие общепонятные единицы, массой шифровальных систем, записками путешественников разных эпох и, конечно же, многочисленными географическими картами разного времени, принялись восстанавливать маршрут давнего странника. И, в довершение исследования, руководствуясь знаками на медальоне и особенностями переплетения его золотых нитей, признали некую точку в пределах горных массивов Памира целью путешествия древнего пилигрима.

И только трактовка смысла посещения этого места стала причиной раздора в доселе дружном научном коллективе. Как естественник старой школы, фон Штерн утверждал, что точка указывает на место, где хранится некий клад — или ценность, имеющая глубокий сокрально-религиозный смысл, наподобие священного Грааля. Прогрессист же Ковальчик, прослушавший во Франции курс новейшей физики, где излагались свойства мельчайших частиц вещества, доказывал посредством сложных формул, что обозначенная точка имеет особые геофизические свойства и, возможно, способна изменять физические характеристики материи или даже искажать течение временных потоков. По счастью, оба ученых были эмпириками и признавали, что разрешить спор можно только опытным путем — предприняв экспедицию в ту самую местность. Но средств на сомнительный и дорогостоящий проект в казне не нашлось, а Синод, куда традиционно обратился фон Штерн, в финансировании проекта поисков католической святыни открыто отказал…

Через год — другой властям и гражданскому обществу стало не до схоластических изысканий — по городам и весям катились революционные волны. Фон Штерн вышел на пенсию, уехал в Москву. Ковальчик стал подрабатывать службой в ведомстве, изготовлявшем географические карты для военных нужд — у него было много свободного времени и тяжкий груз на сердце: его бывшая супруга в восемнадцатом укатила со статным дипломатом то ли в Париж, то ли в Германию.

Благодаря работе у Иржи появилось много знакомых и среди штабистов, и среди чекистов, он осторожно начал возрождать свой былой проект уже под крылом тайных служб новой власти. Новорожденная власть отчаянно нуждалась в средствах и с поистине детским доверием хваталась за любую возможности их преумножить. Множество фантастических и абсурдных проектов воплощались и рушилось в ту грозную и романтическую пору — какие с великой помпой, а какие под покровом тайны.

Именно тогда, в 1923 году молодой ученый Ковальчик пригласил своего студента — третьекурсника факультета востоковедения с отделения арабистики Субботского — принять участие в научной экспедиции в Туркестан, экспедиции с невразумительными научными и вполне определёнными практическими — отыскать древнее сокровище — целями, пестрым и молодым составом и, конечно же, окутанной глубочайшей секретностью, блюсти которую был приставлен к участниками комиссар Савочкин.