Красная азалия - [4]
Я набросала для нее тезисы выступления с самокритикой. Мне было двенадцать лет. Я использовала самые известные цитаты из Мао. Председатель учит нас: "Нужно дать человеку возможность исправить свою ошибку", " Только так можно воспитать настоящего коммуниста", "Не всякий оступившийся - преступник", "Преступно не дать оступившемуся исправиться". И уж воистину преступно - ослушаться указаний Мао. Мать выступила по моей шпаргалке и была прощена. Вернувшись домой, она сказала, что ей повезло - такая у нее политически изворотливая дочь.
Но на следующей неделе мать снова оплошала. Использовала в сортире клочок газеты с портретом Председателя. Все употребляли для этой цели газеты, о туалетной бумаге редко кто и слышал. На митинге мать предъявила справку от врача: в тот день, когда был совершен ужасный проступок, у нее резко подскочило давление. Но на этот раз ее не простили. Ей таки пришлось отправиться на обувную фабрику, чтобы, занимаясь тяжелым физическим трудом, полностью перевоспитаться. Фабрика выпускала резиновые сапоги. Каждая пара весила пять килограммов. Мать должна была вынимать сапоги из форм. По восемь часов ежедневно. Дома по вечерам она падала в изнеможении.
Едва переступив порог, она сползала по стене и плюхалась на стул. Сидела недвижно, как неживая. Я посылала Бутончика за влажным полотенцем и кувшином, Жемчужина несла бамбуковый веер, Звездолет тащил кружку с водой, мне оставалось принести мамины тапочки. Потом мы терпеливо ждали, пока она придет в себя. Мать благодарно улыбалась, а уж мы старались вовсю. Я прикладывала ей к затылку мокрое полотенце, Бутончик мне помогала, Жемчужина отжимала, Звездолет менял воду. Потом на лестнице раздавались отцовские шаги. Мы дожидались, пока он распахнет дверь, и корчили смешные рожи.
Частенько к концу месяца в доме истощались запасы еды. Все просто зверели от голода. Однажды с голодухи Жемчужина наелась пилюль для закрепления желудка. Уверяла, что они сладкие. Но уж и брюхом намаялась. Звездолет промышлял по урнам, собирая фруктовую кожуру и огрызки. Мы с Бутончиком непрерывно пили воду. Ежемесячно пятого числа у матери была получка, и мы в этот день поджидали ее на остановке. Распахивалась дверь автобуса, и мать протискивалась к нам с сияющим лицом. Мы карабкались по ней, как обезьяны. Потом шли в ближайшую лавку за покупками. Пищу мы поглощали до тех пор, пока не вываливались животы, тяжеленные, словно дыни. В эти минуты не было человека на земле счастливее нашей матери. И больной она не выглядела только в такие дни.
Отец, мало что смысливший в сапожном ремесле, обувал, однако, все наше семейство. Его изделия напоминали лодки с низкими бортами: подметка едва загибалась с боков, а на большее не хватало ни умения, ни материала. Детали обувки сшивались через дырки, проделанные обыкновенной отверткой. По воскресеньям отец чинил свои изделия, руки его были в постоянных ссадинах. Так продолжалось до тех пор, пока мы с Бутончиком не научились ладить лоскутные тапки. Однажды мать появилась дома с сумкой, полной лекарств. Она была в больнице. У нее обнаружили туберкулез и велели дома носить хирургическую маску. Мать сказала, что в каком-то смысле даже рада своей болезни, сможет побольше бывать с семьей.
Я сделалась районной активисткой, выиграла конкурс на лучшее знание "Цитатника" Мао. И еще я полюбила оперу. У нас почти не было развлечений. Само это слово считалось буржуазной заразой. Другое дело опера поистине пролетарское увеселение. Особенно оперы супруги Мао, несравненной Цзян Цин. Тут уж не просто "нравится - не нравится", "любишь не любишь", скорее тут политический выбор: за революцию ты или против. Любить оперу учили по радио, в школе. Внедрением и распространением опер занимались местные организации. И так десять лет. Одни и те же оперы. Во время еды, на прогулке, во сне. Я, можно сказать, росла в опере, словно в тюремной камере. Стены моей лоджии пестрели портретами оперных героинь. Где бы я ни была, я напевала оперные арии. Мать слышала, как я пела во сне. Она считала, что я сдвинулась на опере. И это было правдой. Без оперы я дня не могла прожить. Я приникала к радиоприемнику, силясь различить дыхание певицы. Старалась подражать. Ария юной девушки из оперы "Легенда о Красном Светоче" называлась "Не прекращу борьбы, покуда живы звери". Исполняла ее Железная Слива. Допелась я до того, что сорвала голос. Очень уж хотелось взять самую высокую ноту:
Мой отец, как сосна, его воля крепка, Героический дух его чист, Истинный он коммунист! Иду за тобою вслед, Колебаний-сомнений нет. Красный Светоч вздымаю ввысь, Это мой путеводный свет, Твой со зверьем продолжаю бой, Поколенья идут за тобой...
Я помнила наизусть либретто всех опер: "Красный Светоч", "Пруд Шацзя", "Ловушка Тигровой горы", "Залив", "Рейд полка Белого Тигра", "Песня Драконьей реки". Отец не выносил моих громких дуэтов с радио и всегда восклицал: "Может, проще тебя на кухонную стену водрузить вместо репродуктора?"
Бабушка привезла нам из деревни курочку. Старый портной, наш сосед, был потрясен обилием темно-бурых перьев вокруг куриного клюва. "Да у нее борода как у Карла Маркса", - изрек он, глянув на курицу. Так ее и прозвали Борода. Она была любимицей деда и бабки. К ним-то она вообще двухдневным цыпленком попала. Когда настали тяжелые времена и кормить Бороду оказалось нечем, бабушка надумала зарезать курицу. Привезла несчастную к нам в Шанхай и велела съесть за ее, бабкино, здоровье. "Все равно ей нестись еще срок не пришел". Слушая такие слова, Борода наклоняла гребешок и возмущенно квохтала. Гребешок рдел, словно пылающий уголек. "Сварите в сорговом вине, прямо пальчики оближете", - наставляла бабка. Мы стали просить ее отведать курицу вместе с нами, но бабушка заявила, что у нее на курятину аллергия, подхватила свои котомки и умчалась так быстро, что, казалось, ее крошечные ножки едва за ней поспевают.
У нее красивое имя Дикий Имбирь. Она влюблена, но даже подруге боится в этом сознаться. Глупый юношеский максимализм не позволяет отдаться своему чувству. Вместо этого она прячет лучшую подругу Клен в платяной шкаф и просит кашлять всякий раз, когда молодой человек дает волю рукам.Но неожиданно комедийный сюжет превращается в настоящую драму. Детство заканчивается вместе с первым предательством. И появляется злость. Всепоглощающая бабская ненависть застит глаза. Теперь Дикий Имбирь мечтает только об одном — растоптать, отомстить, сжить со свету.
Еще в юности Цы Си ласково называли Орхидеей. Молодая китаянка была столь прекрасна лицом, сколько и черна душой.Увидев юную прелестницу, император Сянь Фэн пожелал взять ее в наложницы. Этот день можно назвать началом краха императорской династии.Жажда власти и поклонения, неудержимое стремление к славе и богатству, любви и сладострастию — все это жило в сердце «маленькой Орхидеи». И превратило ее в настоящий Цветок Зла.Коварные убийства других наложниц — они могли родить императору сына раньше, чем Цы Си.Похищение младенца и имитация беременности — император должен признать Цы Си избранной среди наложниц.Загадочная смерть императора и отравленные пирожные для жены Сянь Фэна — а как еще стать Императрицей Поднебесной?!Все это лишь малая доля преступлений последней хозяйки великой империи.История роковой женщины в романе Анчи Мин «Императрица Орхидея».
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».
Антон Иванович Деникин — одна из важнейших и колоритных фигур отечественной истории. Отмеченный ярким полководческим талантом, он прожил нелегкую, полную драматизма жизнь, в которой отразилась сложная и противоречивая действительность России конца XIX и первой половины XX века. Его военная карьера повенчана с такими глобальными событиями, как Русско-японская, Первая мировая и Гражданская войны. Он изведал громкую славу побед и горечь поражений, тяготы эмиграции, скитаний за рубежом. В годы Второй мировой войны гитлеровцы склоняли генерала к сотрудничеству, но он ответил решительным отказом, ибо всю жизнь служил только России.Издание второе, дополненное и переработанное.Издательство и автор благодарят Государственный архив Российской Федерации за предоставленные к изданию фотоматериалы.Составитель фотоиллюстративного ряда Лидия Ивановна Петрушева.
Супруга самого молодого миллиардера в мире Марка Цукерберга – Присцилла Чан – наверняка может считаться одной из самых удачливых девушек в мире. Глядя на совместные фото пары, многие задаются вопросом: что же такого нашел Марк в своей институтской подруге? Но их союз еще раз доказывает, что доброта, участливость, внимание к окружающим и, главное, безоговорочная вера в своего мужчину куда ценнее растиражированной ненатуральной красоты. Чем же так привлекательна Присцилла Чан и почему все, кто знакомится с этой удивительной девушкой, непременно немного влюбляются в нее?