Красная Армия в освещении современников - [42]

Красноармейцы

«Хотя нельзя отрицать, что большевикам удалось распропагандировать известные красноармейские элементы, однако, в общем коммунистическая пропаганда не пустила глубоких корней. Вернувшись в сентябре, после объезда войск киевского и западного военных округов, Троцкий констатировал крайне удручающее состояние всего того, что он видел. В частности, Троцкий доложил на военном совещании 26 сентября в Москве, что он ясно убедился, вопреки донесениям с мест, в прогрессирующем ухудшении морального состояния Красной армии и падении коммунистического духа.

По его словам, агитация и политическая подготовка— слабы. Благодаря бездействию главполитпросвета, армия осталась без политических руководителей и воспитателей, т. к. старые коммунистические работники, мобилизованные в разгар гражданской войны, вернулись к своим прежним работам, а новые до сих пор почему-то не выпущены. В результате дух армии, несмотря на ее хорошую боевую подготовку, слабеет, и настроение из „благоприятного“ может обратиться во враждебное»[124].

В смысле настроений рядовых красноармейцев, необходимо различать две основные группы: коммунисты и солдаты особо привилегированных частей, служащих для подавления восстаний, на снабжение и продовольствие которых обращено особое внимание— они в массе являются верными слугами власти.

С другой стороны, масса красноармейцев апатична, подавлена, голодна и раздета. Каждый в отдельности ругает коммуну, но в массе, в большинстве случаев послушен своему начальству. Теперь рядовой красноармеец присмирел, он больше не «ухарь с чубом», при виде которого все трепетали в 1917 и 1918 г.г., он забит, голоден и жалок.

Ни о каких политических тенденциях и симпатиях, которые смогли бы объединить и сорганизовать красноармейскую массу, говорить не приходится. Ненависть к коммунистам в значительной степени парализуется боязнью мести со стороны белых и вообще всякой будущей власти.

Однако, две причины, действующие особенно сильно в последнее время, — толкают иногда забитого и усталого красноармейца на путь активного и пассивного сопротивления власти, — это голод и тоска по дому. Сейчас первой заботой красноармейца является — бежать в родные места; это стремление вызвало стихийное дезертирство.

«Плохое питание, уменьшение пайка, отсутствие обмундирования — на фоне ненависти к комиссарам и произвола комсостава, не редко выводят красноармейцев из состояния прострации: в последнее время не редки случаи открытого неповиновения целых частей, ареста комиссаров, отказа выхода на занятия под предлогом отсутствия обмундирования и плохого питания. Недовольство часто выражается красноармейцами вполне открыто. Иногда дело доходит до открытых возмущений, правда разрозненных, неорганизованных, не причиняющих особого вреда власти и происходящих преимущественно в тыловых гарнизонах».

С точки зрения профессионала-специалиста по военной разведке, нельзя не отдать должного авторам сводки. Они постарались дать связную, по возможности, полную, по своему (По их конечно оценке) рельефную картину, и при том — что тоже имеет немаловажное значение, — картину ярко тенденциозную «морального состояния» Красной армии. Подбор самых фактов, их сопоставление, а тем более освещение — сделаны в выдержанно-инсинуирующих тонах.

В отношении красноармейского состава действительность 1921 года представлялась особенно благоприятной и благодарной для разрисовки белых узоров. Как раз в это время из армии ушел почти полностью закаленный в боях элемент, вынесший на своих плечах всю тяжесть гражданской войны, весь ужас снабженческой разрухи и в то же время всю острую радость побед. Это примиряло. Влившееся пополнение было лишено последнего, а результаты и последствия гражданской войны имело с избытком. Развитие и углубление обрисованных в сводке настроений стояло в тесной и прямой связи с тем или иным разрешением тогда продовольственного вопроса и успешностью изживания разрухи. Бытие в данном случае более, чем где-либо и когда-либо, определяло собой сознание. Теперь, разумеется, матерьяльные условия жизни Красной армии совершенно иные.

Красная армия в 1922 г.

Прошло два года, как закончилась гражданская война. Неумолимой логикой событий белые оказались поверженными в прах и безвозвратно вычеркнутыми со страниц русской истории. Как политическое течение и как боевая сила они умерли для России навсегда, подобно тому, как умерли для Франции эмигранты- аристократы после великой французской революции.

Пользуясь наступившей «передышкой» так страстно и нетерпеливо ожидавшейся, Советская Россия энергично и настойчиво залечивала раны, причиненные стране гражданской войной, восстанавливала транспорт, крестьянское хозяйство, нормальное течение экономической жизни. За рубежом внимательно и зорко наблюдали.

«Политическое положение советского правительства— писал специалист „по русскому вопросу“ во французском генеральном штабе подполковник Фурнье[125] — неоспоримо упрочилось в течение 1922 г.

С точки зрения внешних сношений спокойствие установилось на границах и право говорить во имя национальных русских интересов было признано за большевизмом»…