Краски - [2]

Остаток пути они провели молча. Наконец за окном показалось здание школы. Сотни детей толпились у порога, ожидая открытия дверей.

— Пойми, Макс, — прервал тишину отец, — мы… Я говорю это не потому, что плохо к тебе отношусь, наоборот, я люблю тебя! А вся эта ерунда с кожей… В нашем мире так нельзя, Макс. Это плохо. Очень плохо.

— Я понимаю, пап. — Его ладони приобрели розоватый оттенок.

— Тебе нечего стыдиться. Просто пообещай, что будешь стараться сдерживаться.

— Обещаю, пап.

— Хорошо. А теперь беги на уроки.

Не расслышав отцовское: «Удачи!», Макс вошел в длинный школьный коридор. Стараясь скрыть появление зеленых пятен на руках, он рванул к 426 аудитории. Он дико стеснялся своих одноклассников, от чего при встрече с ними в его голове всплывали неприятные воспоминания о насмешках и дурацких прозвищах, которые ему не давали только самые ленивые.

— Почему ты сегодня не фиолетовый? — спросил серокожий сосед по парте.

— Не знаю, — пробурчал Макс. — Настроение не то.

Прозвучал звонок. В класс вошла строгая учительница математики Анастасия Сергеевна, чье лицо, казалось, никогда не знало широкой палитры цветов. Дети, отбросив все лишние разговоры, резко встали со своих мест. Пренебрежительно махнув рукой, преподавательница принялась писать тему урока на старинной черной доске.

— Извините, — раздался скромный голос, — можно войти?

— Мария, заходите быстрее! И впредь не опаздывайте!

В класс вошла серокожая отличница Маша. Аккуратно разложив вещи на парте, она начала конспектировать каждое слово Анастасии Сергеевны в тетрадь.

Маша… Это из-за нее все утро кожа Макса держала зеленый цвет. Маша давно нравилась ему. Еще со второго класса, когда ее родители переехали в этот отдаленный город. В детстве, наблюдая за ней, его тело приобретало золотой цвет. «От радости!» — оправдывался он перед мальчишками. Однако теперь он испытывал совершенно другие чувства… Какие-то… излишне взрослые? Несколько недель назад ему неожиданно захотелось, чтобы Маша перестала общаться с надоедливым Вовой, а недавно, в столовой, он совершенно случайно понял, что ее губы имеют особенную… привлекательность. Все это заставляло его не сводить глаз с милой серокожей девчонки. Однако он не переставал думать о том, что стоит ему дать слабину, как все в классе узнают его страшную тайну…

— Радуга! — испуганно прошептал сосед по парте. — Твои ладони… Они становятся красными…

Макс с ужасом посмотрел на свои руки. Они были искристо-рубинового цвета, как у всех… влюбленных! Нужно срочно перестать смотреть на нее! Отвлечься! Подумать о чем-то плохом, о чем-то отвратительном… Но как? Он ведь несколько дней планировал этот час… Клеил дурацкую валентинку! Придумывал признание! И сейчас, когда все необходимое лежит в его портфеле… Как можно думать о чем-либо другом?

— Ты совсем сдурел? — продолжал сосед. — Твоя шея! Она…

— Я знаю! Знаю!

Макс тщетно пытался растянуть рубашку, прикрыть лицо ладонями, но… красный цвет был сильнее. Чувства были сильнее! Остался единственный выход! Рисковый, но все же…

— Анастасия Сергеевна! Можно выйти!

— Максим, эта тема крайне важна. — Учительница отвернулась от доски. — Дай мне закончить. Что с твоей кожей? Почему она… такая красная?

Все дети посмотрели на Макса. Под дружный смех ребят он прикрыл лицо небольшим портфелем.

— Ты… Ты позволяешь себе проявлять чувства на уроке? — закричала Анастасия Сергеевна. — Ты должен быть серым! Это цвет вовлеченности в современную жизнь, а ты… Ты смеешь краснеть! Мало того, что отвлекаешься сам, так вдобавок ты отвлекаешь и своих одноклассников!

— Простите, я…

— Что ты? Что ты? Признавайся, на кого ты смотрел!

— На Машу, Анастасия Сергеевна! — ответил сосед по парте. — Он давно к ней что-то… испытывает.

— Возмутительно! Ты хочешь, чтобы она тоже перестала контролировать себя? Как ты посмел вводить отличницу в такое неловкое положение? Да как тебе такое в голову могло прийти!

— Я… Я не хотел…

— Максим, ты перешел все границы! Сколько раз на моих уроках ты зеленел или становился фиолетовым? Тысячи! А когда выпал первый снег… Ты стал золотым! От радости! Это нужно прекращать. Для таких, как ты есть отдельные школы. Я звоню твоим родителям. Пускай срываются с работы и говорят с директором о своем нерадивом чаде прямо сейчас.

Остаток урока прошел скомкано: никто не следил за тем, как Анастасия Сергеевна пишет на доске уравнения. Всем было куда интереснее наблюдать за алой кожей Максима. Маша, смущенная ситуацией, хоть и сдерживалась из-за всех сил, чтобы не засмущаться, все равно слегка побагровела. Учительница написала ей замечание в дневник. За слабость.

Родители добрались до школы крайне быстро: уже через полчаса они стояли у дверей кабинета директора. Мать угрюмо ворчала, называя Максима позором семьи, а отец, печально вздыхая, неустанно повторял:

— Макс, я же просил…

Максима попросили подождать снаружи. Присев на скамейку, он принялся рассматривать бесконечный поток школьников, спешащих в столовую на перемене. Все серые. Абсолютно серые. Даже Маша, которая неожиданно появилась из-за угла. Сжимая в руке дневник, она еле сдерживала слезы. Это было ее первое замечание в жизни. Посмотрев в сторону кабинета директора, отличница заметила Макса, от чего его кожа снова загорелась алым цветом.