Красавица с характером - [30]

Она подобрала под себя ноги невинным движением, но этого было достаточно, чтобы Коннел снова воспламенился, едва сдерживая желание скользнуть ладонью вверх по обтянутому шелком бедру и убедиться в ее готовности принять его. Когда их взгляды встретились, между ними словно пробежала искра. Эмбер неловко заерзала в кресле, словно под платьем резвился осиный рой.

– Но ведь чем-то нам придется заняться, чтобы скоротать время, – огляделась вокруг Эмбер. – Не вижу здесь настольных игр.

– Навряд ли тебе удастся найти их в номере для новобрачных всемирно известного отеля, – сухо заметил Коннел.

– Тогда предлагаю провести сеанс знакомства. Нам не помешает лучше узнать друг друга. – Эмбер весело улыбнулась. – Вдруг до развода нам придется участвовать в телешоу молодых супругов. Тебе много известно про меня, в то время как ты остаешься полной загадкой. Разве это справедливо, Коннел?

Коннел глотнул еще шампанского. Его вполне устраивал ореол таинственности. Если держаться в стороне от людей, не подпускать их близко, они не смогут причинить боль. Уязвимость затмевает разум, толкает на безрассудные поступки. Однажды в жизни он совершил роковую ошибку, и с тех пор его преследовал страх утратить контроль. В тот раз он почти разрушил свою жизнь и поклялся, что никогда больше не допустит этого.

Но разве он не поддался слабости в ту ночь, когда занимался сексом с Эмбер? Не устоял перед искушением, потеряв голову, хотя дал себе слово. Он не прислушался к голосу рассудка, твердившему, что надо остановиться. В итоге влип, как муха в паутину.

Коннел прикрыл глаза. Никогда прежде он не испытывал к женщине таких сильных чувств. Казалось, он стоит на краю бездонной пропасти и готов сделать роковой шаг. Если бы он поступил правильно, то ушел бы не оглядываясь и никогда больше не видел Эмбер.

Однако правила изменились: теперь Эмбер была его женой. Коннел связан с ней на какое-то время, и ничего с этим не поделаешь. Они заперты в номере отеля, причем он запретил себе заниматься с ней сексом. Что остается делать, кроме того, что разговаривать? Надо занять мысли, чтобы отвлечься от единственного желания сорвать с Эмбер чертово белое платье. При оформлении развода он заставит ее подписать договор о неразглашении, а пока можно быть откровенным, чего он никогда не позволял себе из страха опасного сближения.

– Что тебе хотелось узнать? – пробурчал он. – Попробую угадать. Почему я до сих пор не женат? Обычно в первую очередь женщины задают этот вопрос.

– Откуда такой цинизм, Коннел?

– Таким сделала меня жизнь, – ответил он с насмешкой. – Что плохого в том, чтобы говорить правду?

Их взгляды встретились. Глаза Эмбер сверкнули на бледном лице, как осколки зеленого стекла.

– Как получилось, что вы с отцом так близки?

– Я уже говорил. В прошлом мне приходилось на него работать.

– Но это не объясняет тесной связи между вами. – Эмбер провела пальцем по краю бокала, прежде чем снова взглянуть на него. – Связи настолько надежной, что он доверил тебе заботу обо мне. Почему, как никто другой, ты пользуешься его доверием?

Коннел твердо сжал губы.

– Однажды он оказал мне огромную услугу. Я у него в долгу.

– Какую услугу?

Отставив бокал, Коннел опустил голову на руки:

– Это долгая история.

– Люблю долгие истории.

Коннел смерил ее оценивающим взглядом. Может быть, лучше поделиться с Эмбер неприятными воспоминаниями о прошлом, чем ерзать на кресле, думая о том, какая красивая из нее получилась невеста.

– Все началось, когда я выиграл стипендию в школу, где учился твой брат. Ты знала об этом?

Эмбер покачала головой.

– Стипендия покрывала все расходы незаконнорожденного сына ирландской экономки на обучение в одном из престижных учебных заведений Англии. Там я научился ездить верхом и стрелять, – горько усмехнулся Коннел, – то есть всему, что должен уметь английский джентльмен.

– Но ты не стал джентльменом, правда? – медленно произнесла Эмбер. – Настоящим джентльменом.

Ее насмешливый взгляд не смутил Коннела.

– Ты права. Попадая в такое место, ты должен сделать выбор: стать таким, как все вокруг, имитируя поведение других мальчиков, или рискнуть остаться самим собой. Я оказался в школе только потому, что мать решительно настаивала на моем обучении, но никто не мог помешать мне сохранить верность родным корням. У нее не было сомнений в том, что я разделяю ее ценности.

Коннел ненадолго замолчал. Из-за царившей в номере тишины, остальной мир казался далеким и нереальным.

– Думаю, Амбруаз оценил мою стойкость. Я встретился с ним до того, как выиграл стипендию и подружился с его сыном. Пару раз мне приходилось мыть его машину, потому что мать работала экономкой в семье Кадоган, с которой Амбруаз был дружен.

– Я их знаю, – кивнула Эмбер.

– Конечно, знаешь. Кто о них не слышал? Одна из самых известных семей Англии с обширными связями. – Голос Коннела стал хриплым, словно в горле вдруг запершило. Воспоминания ожили, прошлое вернулось былой горечью, будто кто-то незаметно подкрался сзади и сбил с ног коварным ударом. Сердце стучало как молот. Коннелу стало душно в четырех стенах: захотелось вырваться на воздух или схватить Эмбер и сжать ее в объятиях.