Красавица и шпион - [2]

Человек с усилием выпрямился. Свет луны озарил длинный нос, добрые глаза, небольшой ироничный рот Джеймса Мейкписа, лондонского друга Ричарда. То, что он приехал сообщить, было написано у него на лице.

– Ричард! – выговорила Анна, прежде чем он успел заговорить, словно это могло как-то смягчить удар.

– Анна, мне очень жаль, – вымолвил он с трудом. Но не от усталости, а оттого, что так трудно было сказать эту правду.

Анна вскинула подбородок. Она уже знала, что боль от самых страшных ран чувствуешь не сразу, в первый момент наступает благословенное оцепенение.

– Как это случилось?

– Он убит, – процедил сквозь зубы Джеймс с необъяснимой злостью. – Но дело в том, Анна... – Он помедлил, видимо, желая подготовить ее. – Сюда уже едут, чтобы арестовать вас.

Холодные, как смерть, слова проникли ей под кожу.

– Но это безумие! – Она едва расслышала свой слабеющий от ужаса голос.

– Знаю, Анна, знаю. – Он заговорил с торопливой безнадежностью: – Это чушь собачья. Но свидетели клянутся, что видели, как вы вчера ссорились с ним в его городском доме. Другие утверждают, что видели вас выходящей оттуда незадолго до того, как его... нашли. Можно не сомневаться, что найдутся и улики, которые будут указывать на вас. Если он так далеко зашел, то, несомненно, пойдет до конца. – Последние слова Джеймс произнес с горькой иронией.

– Морли... – пробормотала Анна. – Конечно же, это Морли.

Джеймс молча кивнул. Потом издал короткий смешок.

Скрип колес и цокот копыт на дороге заставили Анну вздрогнуть, пламя свечи, которую она держала, ярко вспыхнуло. И в этот миг она увидела серебристые дорожки на щеках Джеймса Мейкписа. Из оцепенения ее вывел его тихий отрывистый голос:

– Это экипаж, который я нанял для вас. Анна, ради Бога, вы должны уехать немедленно. Они знают, где вас искать. Поезжайте куда угодно, только не в Лондон. Кучеру я заплатил достаточно, чтобы он ни о чем вас не расспрашивал. Только ни в коем случае не называйте ему свое имя.

– А как... его?.. – Она замолчала и затрясла головой – ей не хотелось слушать, как был убит Ричард. Ей хотелось представлять его только живым, а не мертвым. – А девочки?

– Я заберу их. И устрою, чтобы о них заботились до тех пор, пока... пока вы не сможете вернуться. Клянусь вам, Анна!

– Но я не могу. Они совсем еще маленькие...

Жалкие, пустые слова. На самом деле ей хотелось сказать совсем другое.

Ричард мертв!

Джеймс Мейкпис взял ее холодную руку своей, затянутой в перчатку, и сильно сжал. Она почувствовала, что вместо этого ему хочется встряхнуть ее посильнее.

– Анна, послушайте меня! Женщина с тремя детьми. Это бросается в глаза. Вас выследят, и что тогда будет с девочками? Вы – прекрасный козел отпущения, общество порвет вас на куски. Уверяю вас, если бы только был другой выход... – Он нетерпеливо оглянулся, затем отвернулся от нее, и она поняла, что он призывает себя к терпению.

Он ради нее рисковал собственной жизнью.

Не лучше ли правда бежать сейчас одной, если есть хоть малейший шанс впоследствии соединиться с ними? Или ее девочки вырастут, зная, что их мать повешена за убийство отца!

Анна приняла единственное решение, которое можно было принять в полном мраке, – она склонила голову в знак согласия. Джеймс с облегчением вздохнул.

– Хорошо. Клянусь, если бы я мог спрятать вас всех, я бы так и сделал. Просто у меня не было на это времени.

– Вы и так достаточно рисковали ради нас, Джеймс. Я не посмела бы вас об этом просить. Я ваша вечная должница.

Джеймс наклонил голову в знак признательности.

– А как... как вы сами об этом узнали?

Он резко встряхнул головой.

– Не стоит вам это знать. Простите меня, Анна, но я должен вас спросить – не говорил ли вам Ричард, где хранит некие очень важные... – он помедлил, тщательно подбирая нужное слово, – документы?

– То есть?

– Ричард сказал мне, что нашел для них какое-то очень удачное место, куда никто не догадается заглянуть, а уж Морли тем более. Он сказал, что оно как-то связано с христианскими добродетелями. Его самого это очень забавляло. Он считал, что тут скрыта тонкая ирония. – Губы его дернулись в безуспешной попытке улыбнуться. – Ричард был необычайно умен.

– Да, в этом ему не откажешь. – Анна с трудом сдерживала гнев. Когда же любовь будет для мужчин важнее славы? Разве женщина и три девочки в силах соперничать с увлекательным и сулящим почести разоблачением политика-предателя? Но эта мысль сама по себе, наверное, была предательством. – Мне жаль, но он ни о чем таком мне не говорил.

Они стояли, глядя друг на друга. Замерли на краю новой жизни, в которой уже не будет Ричарда, и мысль о том, чтобы начать ее, была им ненавистна.

– Я тоже его любил, Анна, – едва слышно проговорил Джеймс.

Любил. Прошедшее время.

Анна посторонилась, пропустив его в дом, и помчалась в свою комнату.

Джеймс Мейкпис подождал, пока Анна переоденется в темное платье, причешется, наденет плащ и повяжет голову шарфом. Она сама разбудила девочек, поцеловала Сюзанну, Сильвию и Сабрину, крепко прижала к себе маленькие тельца, потерлась щекой об их шелковистые щечки, пробормотала быстро и неразборчиво какие-то слова, которые они не расслышали. Собрала их вещи и уложила миниатюры.