Красавица и пират - [35]

Господин Диотисальви, стоявший во главе этого заговора, часто ездил к Пьеро и, чтобы держать Медичи в неведении, уверял, что в городе нет раздоров. Но верные люди доносили Пьеро все, что творилось в стане заговорщиков.

Пьеро решил первым взяться за оружие. Пользуясь своим знанием о сговоре врагов с маркизом, он сделал вид, что получил сведения о том, что маркиз Феррарский с большим войском идет на Флоренцию. Созвав вооруженных сторонников, Пьеро явился из предместья в город. Враги его растерялись, среди них начались разногласия, а Синьория заперлась во дворце, не отдавая предпочтения ни одной партии, ожидая, пока они сами разберутся.

Видя, что перевес в оружии находится на стороне Пьеро, его противники решили явиться к нему с жалобой на смуту в городе, вызванную появлением на улицах и площадях вооруженных сторонников Медичи. На их жалобы Пьеро ответил, что виноват в беспорядках не тот, кто взялся за оружие, а тот, кто до этого довел. А его цель – г – лишь обеспечить собственную безопасность, и покой, потому что семейство Медичи сумеет жить во Флоренции в почете независимо от того, каким способом проводятся выборы.

Все это привело к тому, что при выборах в Синьорию и другие органы власти победили сторонники Медичи. Главари враждебной партии пустились в бегство, кто в Неаполь, кто в Венецию, и были объявлены мятежниками. Большое количество сторонников враждебной Пьеро партии были изгнаны, а несколько человек казнены.

Изгнанники, обосновавшиеся в Венеции, подтолкнули венецианский Сенат на объявление войны Флоренции, и войска под предводительством кондотьера республики вторглись на территорию Флорентийского государства. Но Венеции эта война особых успехов не принесла. Флорентийцы обратились за помощью к своим союзникам – герцогу Миланскому Галеаццо и королю Ферранте. Граф Урбинский стал во главе войска.

Войска, не вступая в крупные сражения, ограничивались мелкими стычками, и скоро было заключено мирное соглашение, означавшее конец надеждам изгнанников.

После этого власть во Флоренция укрепилась в руках победившей партии, но Пьеро Медичи стал ее главой лишь номинально, ибо из-за слабости своего здоровья был устранен от дел. Италия тогда находилась в состоянии относительного мира и ее государи старались больше заключать брачные союзы между домами, чем воевать.

Но Флоренцию в это время стали раздирать внутренние распри. Речи больного Пьеро, в которых он пытался усовестить своих сторонников, не имели ровно никакого влияния, ибо граждане, которым они предназначались, выслушивали их, заверяли Пьеро, что его слова направили их на путь истинный и продолжали делать то, что делали.

Измученный телесными недугами и душевными терзаниями из-за действий своих же союзников, Пьеро скончался. Он оставил после себя двух сыновей, Лоренцо и Джулиано, которые, однако, были еще слишком молоды. Поэтому взоры граждан Флоренции обратились к именитому гражданину, пользовавшемуся известностью не только в. своем городе, но и во всей Италии, мессиру Томазо Содерини. Многие государи италийских земель слали ему письма как правителю Флорентийского государства, и многие граждане обращались к нему как к главе.

Но господин Томазо был человеком разумным. Он тщательно взвесил влияние собственного дома и дома Медичи, сравнил их богатство и славу и на письма государей не отвечал. А гражданам говорил, что они пришли не к тому лицу, и отправлял их к Медичи. А затем Томазо собрал всех глав знатных семейств Флоренции, включая и Лоренцо с Джули-ано, в монастыре Сан-Антонио. Там он сказал перед собравшимися речь о положении дел во Флоренции и внешнем мире и призвал все дома не затевать распрей, а поддерживать дом Медичи и его юных представителей Лоренцо и Джулиано, потому что создание новой власти приведет лишь к смутам и неустойчивости.

После него выступал Лоренцо. Речь его была скромна и вдумчива и вызвала большое уважение у собравшихся, которые поклялись видеть в юных Медичи своих сыновей, а те в ответ пообещали почитать находящихся здесь старших за отцов.

После этого Лоренцо и Джулиано стали почитаться за первых людей в государстве, а они руководствовались советами, которые давал мессир Томазо. Тем самым Томазо Содерини, не вызывая зависти и волнений среди горожан, стал фактическим главой государства, пользуясь полным расположением дома Медичи.

Благодетель, видимо, сам устал от своей длинной речи, предложил сделать перерыв и объявил привал на обед.

Жаккетта оторвалась от исследования своего декольте, и кавалеры дружно вздохнули. Желание услышать продолжение рассказа маркиза в них усилилось.

После привала благодетель продолжил свое повествование:

– В это время в Риме правил его святейшество папа Сикст IV и он, прямо скажем, находился с Флоренцией и семейством Медичи в отнюдь не дружественных отношениях. Он старался всячески поддерживать противников Медичи, и среди них могущественное семейство Пацци.

Взаимная вражда между Падди и Медичи не затухала, несмотря на то, что Козимо выдал свою внучку Бьянку за одного из Пацпи, надеясь примирить дома…

Благодетель вдохновенно рассказывал, Жанна спокойно дремала в тени, Жаккетта слушала и испытывала на прочность жемчужинки, украшающие вырез. Кавалеры, вполуха слушая благодетеля, наслаждались волнующим зрелищем, и в экипаже царили мир и гармония.