Красавица - [50]

– Вот было бы хорошо, верно? Винус кивнула.

Настала долгая пауза.

– Мне кажется, дело идет к концу, – сказала я, прислушиваясь к шуму за дверью. – Давай вернемся?

Винус молчала.

– Там тебя ждет торт.

– Нет, я не хочу.

– Почему?

– Не люблю шоколад, – ответила она.

– Не любишь?

– Нет.

– Ты никогда мне этого не говорила. – Я рассмеялась. – Помнишь, как я пыталась кормить тебя «М&М»? Неудивительно, что ты их не ела. А я пихала конфеты тебе в рот!

Винус прыснула. Неожиданно, коротко и звонко.

– Тебе смешно?

– Да, – ответила она. – Они были такими противными. Я тоже рассмеялась.

– Ну что ж, пойдем в класс, поедим печенья и выпьем соку. Сахарного печенья с розовой глазурью. Надеюсь, сахар ты любишь?

Она снова хихикнула:

– Да.

– Тогда пошли есть сладости.

Хотя мы с Винус по-прежнему проводили много времени вместе во время дневной перемены, мы никогда не смотрели мультфильмов и не читали комиксов про Ши-Ра. Вскоре после ее возвращения в класс я обнаружила, что в наших взаимоотношениях, касающихся Ши-Ра, физический аспект играл очень важную роль. Мы часто играли в преследование с мечом или в превращение Винус в Ши-Ра, во время которого она должна была вращаться. Заменить эти действия другими, не подчеркивая нынешнего состояния Винус, было невозможно.

Вот почему мы обычно читали. Я ставила Винус на пол перед стеллажом, чтобы она могла выбрать себе книжку. Потом мы откидывались на подушки и читали. Ей это нравилось. По-моему, ей нравились еще свобода и комфорт, которые она испытывала, покинув инвалидное кресло. Она доверчиво прижималась ко мне, чего никогда не делала прежде.

Мы прочли множество книг: греческие мифы, «Винни Пуха», но любимой книжкой Винус была тоненькая книжка «Стишки Папаши Лиса». Она была щедро иллюстрирована забавными, сделанными пером рисунками, изображавшими лисов в старомодной сельской одежде, которые выделывали разные смешные штуки. Картинки были с подробнейшими деталями, и Винус любила их разглядывать.

Именно тогда Винус начала по-настоящему говорить.

– Посмотрите на этих жучков, – говорила она и указывала на четырех крохотных жучков, сидящих на ветке. – Смотрите, а вот еще. И гусеницы.

– Сколько всего жучков? – спрашивала я.

– Один, два, три, четыре, – отвечала она, показывая на каждого пальчиком. – А вот еще: один, два, три, четыре.

– Так сколько всего?

– Один, два, три, четыре, – произносила она, пересчитывая их заново. Потом после короткой паузы, найдя глазами других жуков, продолжала: – Пять, шесть, семь, восемь.

– А сколько гусениц?

– Две.

Она проводила пальцем по картинке.

– Тут столько всяких насекомых, на этой ветке. Жуки. А это, кажется, муравьи. И божья коровка. И мыши. И гусеницы.

И птицы. И лисы. И… – Она склонялась над страницей. – Я не знаю, кто это. Кто это?

– Может быть, белки? – спрашивала я.

– Белки. И еще мышки. И птички.

– Можешь их всех сосчитать?

– Раз, два…

И Винус продолжала считать, пока не дошла до двадцати четырех, ровно столько их и было. Так я обнаружила, что Винус умеет считать, а также складывать и вычитать.

После «большого плача» на дне рождения близнецов к Винус постепенно начал возвращаться интерес к жизни. Она все больше реагировала на других, особенно на Алису.

Алиса вечно придумывала странные шутки. Особенно ей нравилось писать имя Винус на своих работах, а потом ужасно веселиться, когда они попадали в папку Винус. Мне это казалось скорее глупым, чем забавным, но Алиса находила это очень смешным. Наконец ее шутку подхватила Винус.

– Смотрите, – сказала она однажды, – я Алиса. – И написала имя Алисы вверху своей страницы.

– Ах, у меня сегодня целых две Алисы! – воскликнула я, притворно изумившись.

– Зовите меня Алисой, – сказала Винус и улыбнулась.

– Нет, зовите меня Алисой, – сказала Алиса. Обе громко рассмеялись. А за ними и мы с Розой.

– Вы обе чокнутые, – сказал Билли.

– Нет, мы обе Алисы! – крикнула Алиса, и они вместе с Винус принялись хохотать.

– Вы должны их отругать, – пробормотал Билли. – Меня бы вы за это отругали. Вы обращаетесь с мальчиками не так, как с девочками.

– Мне не важно, мальчик ты или девочка. Я обращаюсь с людьми по-разному, если у них разные потребности, – ответила я.

– Выходит, у них потребность хохотать?

– Они никому не причиняют зла.

– Гм, – пробормотал он. – Когда они были тихие, они мне больше нравились.

Настала последняя неделя учебного года. На следующий год я собиралась остаться в том же классе, и, разумеется, Винус, Алиса и близнецы тоже. Однако, согласно школьным правилам, все вещи из помещения полагалось убрать в шкафы и кладовки. Поэтому, как только у нас выдавалась свободная минута, я просила детей помочь мне разобрать вещи, чтобы потом убрать их на летнее хранение.

Эта работа особенно нравилась Джессу. У него была настоящая страсть к порядку. Вторник в ту неделю выдался пасмурным и дождливым, поэтому на утренней перемене дети остались в классе. Помощницы, как это обычно бывает, организовали игры в классах. В то утро Джесс, разбиравший книжную полку, попросил меня освободить его от игр и позволить остаться в классе и продолжать работу. Я разрешила и ушла в учительскую на перерыв.