Красавица - [14]
Неожиданно подпрыгнув, я одной рукой схватила Винус за ногу, а другой за платье. Она этого не ожидала. Я резко дернула ее к себе, и, потеряв равновесие, она упала прямо ко мне на руки.
Винус мгновенно пробудилась к жизни. Она дико завопила и стала яростно вырываться, но я крепко ее держала. Учителя и ученики подбежали к окнам. Кто-то даже вышел из дома напротив и подошел к ограде.
Я обхватила ее руками и села, чтобы она не брыкалась, потому что на улице она, естественно, была в башмаках. Она вопила и пыталась вырваться.
Вскоре примчался Боб.
– Тебе помочь?
– Подержи ее за ноги. Чтобы она не билась.
Боб схватил Винус за ноги и прижал их к асфальту.
– Успокойся, – тихо сказала я ей на ухо.
Я не имела никакого представления о том, сколько времени прошло, но со страхом чувствовала, что приближается перемена. Догадаются ли учителя увести детей на другой конец площадки? Я похолодела при мысли о том, что нас окружат дети и станут на нас глазеть, но чувствовала, что необходимо довести дело до конца. Если я хочу заставить Винус играть по моим правилам, я должна выиграть это сражение. Винус охрипла от крика.
– Успокойся, – повторила я, наверное, в сотый раз. Неожиданно она крикнула:
– Пустите!
Мы с Бобом обменялись удивленными взглядами.
– Успокойся. Я отпущу тебя, когда ты успокоишься.
– Нет! Нет, нет, нет!
– Да. Не кричи. Скажи спокойно.
– Нет! Пустите!
Так, значит, она умеет говорить, подумала я.
Прежде чем Винус начала успокаиваться, прошло еще около двадцати минут. Усталость взяла свое. Винус почти потеряла голос. Ее мышцы дрожали под моими руками. На самом деле у меня тоже все дрожало.
– Пустите! – крикнула она в последний раз.
– Скажи это тихо.
– Пустите, – произнесла она тихо, со слезами.
Я отпустила ее. Разняла руки и встала. Боб отпустил ее ноги. Я помогла ей подняться, крепко держа ее за руку, боясь, что она убежит.
Винус все еще плакала, но это были обычные детские слезы. Встав на колени на асфальт, я обняла ее. Она все плакала и не могла успокоиться.
В конце концов я взяла ее на руки и отнесла в школу. Как я и ожидала, в учительской было пусто. Я вошла и закрыла за собой дверь. Опустила Винус на пол.
– Сядь вон туда, – сказала я, указав на диван.
Она подчинилась. Я вынула из кармана деньги и опустила в автомат с попкорном.
– Наверное, после всей этой истории ты хочешь пить. Будешь кока-колу?
Винус смотрела на меня. Она едва заметно кивнула, а возможно, мне просто показалось. Возможно, я приняла желаемое за действительное. Я открыла банку.
– Держи.
Впервые за все время Винус добровольно откликнулась на предложение. Она протянула руку, взяла кока-колу и жадно стала пить.
– Нам здорово досталось, – сказала я и села напротив. – Наверняка ты устала. Лично я устала.
Она пристально смотрела на меня.
– Давай больше никогда не будем этого делать. Договорились? В следующий раз, когда зазвенит звонок, пожалуйста, иди в класс. Так будет лучше. Мне очень неприятно так с тобой поступать.
Винус опустила глаза. Долго рассматривала банку из-под кока-колы. В тот краткий миг она ничем не отличалась от любого другого ребенка. Потом она выпрямилась, и завеса опустилась снова. Я наблюдала это собственными глазами. Винус сидела с совершенно безучастным видом.
Несмотря на то, что я была измотана душевно и физически, я вернулась домой в хорошем настроении. Винус умеет говорить. Винус может реагировать на происходящее. Теперь оставалось только сделать так, чтобы ей захотелось общаться с нами. Но как?
Весь вечер я раздумывала над этим. Вытащив из своей картотеки все учебные материалы и работы учеников, я просматривала папку за папкой, надеясь наткнуться на что-то подходящее.
Ближе к ночи я решила, что надо попробовать читать Винус книжки. У меня не было возможности полностью уделять ей все свое внимание, поэтому я решила заниматься с ней после уроков. И нужно будет использовать при этом тактильные ощущения. Я еще не знала, каким образом это сделать, но чувствовала, что Винус находится как бы «вне сферы досягаемости» – физически, на своей стене, и эмоционально, на уроках.
Просматривая полки с детскими книжками, я кое-что отобрала для Винус. Потом сняла с верхней полки книжки с комиксами, одна из них упала. Я подняла ее. «Ши-Ра, Могущественная принцесса». Ши-Ра была сестрой Хи-Мена, «Настоящего мужчины», игрушки, ставшей популярной в начале 1980-х после появления мультфильма «Повелители Вселенной».
Хи-Мен всегда представлялся мне бледной копией героев прежних лет вроде Супермена и Бэтмена. Тем не менее я понимала, что Хи-Мен и другие персонажи действительно интересны детям, и не считала их особо вредными.
А вот к его сестре, Ши-Ра, я относилась не так терпимо. Ее появление объяснялось неприкрытым стремлением производителей игрушек нажиться на маленьких девочках, после того как они овладели душами, умами и карманами мальчиков. Ши-Ра была точной копией своего братца, со всеми необходимыми атрибутами – таинственностью, врагами из космоса и сверхмогуществом в виде волшебного меча.
Я открыла книжку комиксов и перелистала ее. Я не вспоминала об этих персонажах годами. Возможно, именно в память о прежних временах я положила этот комикс в стопку книг, приготовленных для Винус.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.