Красавица - [62]

— У меня есть сомнения на этот счет, потому что это совершенно затмит свадьбы Корали и Виктории. Видите ли, у них нет преимущества быть стрелками из лука.

Ферди широко улыбнулся, потом взял ее за руку и взглянул на Эмму, прежде чем сказать:

— Я убежден, что мы с Гарриет можем теперь танцевать столько танцев, сколько мне захочется, ведь теперь мы официально помолвлены.

Эмма была страшно довольна этим замечанием.

— Ты все-таки имеешь голову, мой дорогой брат. Я не могу поверить, что ты настолько умен, что понял, какой превосходной парой будет для тебя Гарриет. Обычно мужчине приходится указывать на это.

— Я не тупица. Я думал, тебе это известно.

В его глазах появился блеск, который заставил умолкнуть обеих женщин.

После этого короткого утверждения он потащил Гарриет танцевать. Как раз в эти минуты заиграли мелодию одного из новых вальсов.

— Покажем уважаемым господам, как танцуют этот «запутанный танец», как называет его Байрон?

Рука Ферди скользнула вокруг ее талии, и Гарриет потеряла способность трезво мыслить.

— У меня престраннейшее чувство, что ситуация быстро выходит из-под контроля, — озабоченно глядя на Ферди, сказала Гарриет, следуя за ним в вихре танца.

Ферди улыбнулся и поблагодарил свою счастливую звезду за то, что принц повел себя, как он и надеялся. Теперь оставалось убедить свою дорогую малышку, что помолвка будет продолжаться. Как только это станет признанным фактом, ее практически невозможно будет разорвать.

— Как проходят твои уроки пения? — осведомился он, надеясь отвлечь ее мысли от помолвки шуткой или чем-то другим.

— Очень хорошо, — ответила она, явно удивленная таким поворотом в разговоре.

— У тебя красивый голос, и я намерен проследить, чтобы уроки продолжались. Я собираюсь танцевать с тобой все танцы, так что готовься, — сказал он, заметив своих приятелей Лидбитера и Титериджа, которые смотрели на Гарриет, словно обнаружили клад, которым хотят завладеть.

— Да? — с угрожающим спокойствием прозвучало в ответ.

— Если ты действительно хочешь убедить отца в нашей помолвке, как лучше выполнить это?

Она пристально посмотрела на него, потом возразила:

— Я полагаю, в этом поможет принц.

— Пригодится всякая малость, — скоро сказал он. — Я должен убедить всех и каждого, что я исправился и стал образцовым женихом.

— Как это вы исправились, могу я спросить? — поинтересовалась она. — И почему вы думаете, что, танцуя все танцы со мной, вы убедите в этом? Общество неодобрительно относится, когда показывают безумную любовь. Ферди, я уверена, что вы шутите!

— Ты ранишь меня, дорогая Гарриет, — проговорил он, когда танец подошел к концу, и совершенно проигнорировал приближение старых добрых Лидбитера и Титериджа.

Он сдержал свое слово, танцуя все танцы, кроме тех, когда он поил ее лимонадом или шампанским. Когда всех пригласили на легкий ужин, он настоял, чтобы Гарриет была рядом с ним, и сам положил ей на тарелку больше еды, чем она съедала за день, а потом заставил ее есть.

— Ферди, я… — начала она, но смолкла. Она собиралась сказать ему, что не голодна, потому что совершенно потеряла аппетит во время представления принцу. Но неожиданно обнаружила, что умирает с голоду, и с жадностью набросилась на еду.

— Какое ты восхитительное создание, — заметил Ферди, одобрительно улыбаясь при виде исчезающей еды. — Так приятно знать, что ты не одна из этих женщин, которые питаются воздухом и крылышками бабочек.

— Знаете, таких нет, — доверчиво сказала она. — Эти дамы наедаются в уединении своих домов. А делается это для того, чтобы джентльмены подумали, что им едва ли понадобится пища.

— Какая чепуха! — Ферди очистил свою тарелку, потом откинулся на спинку стула с бокалом превосходного кларета и наблюдал, как его восхитительная девушка заканчивает ужин.

— Как ты собираешься рассказать родителям о нашей помолвке? — спросил он, когда она закончила есть. Он нее обратил внимания, что при этих словах она расплескала лимонад.

— Будьте осторожны, когда говорите такие вещи, — предупредила она, приходя в себя.

— Я не знаю, когда мне следует нанести визит твоему отцу.

— Как это вам удалось пережить младенческий возраст? — поинтересовалась Гарриет, в ее живых зеленых глазах появился огонек.

— Конечно потому, что я был наследником. Мальчикам позволяется больше вольностей, чем девочкам.

— Вы правы, — тихо сказала она, возвращаясь к проблеме. — Мне лучше приготовить его или он посчитает вас легкомысленным.

— Неужели?

— Если вы не возражаете, я могла бы просто объявить, что вы выразили желание попросить моей руки и что отец может ожидать вас завтра. Так как он, вероятнее всего, будет за завтраком один, то мне будет легче сделать это. Я не смогу вынести замечания сестер.

— Вероятно, от огорчения, что я не принц?

— Если бы только это. Нет, они будут дразнить меня, а я обнаружила, что мне довольно быстро это надоедает.

Кажется, Ферди обдумывал ее слова во время контрданса, вызвав восторг у сплетников, которые шушукались под прикрытием вееров, воздевали руки, многозначительно поднимали брови, бросали выразительные взгляды, не говоря уже о задранных носах.

Это был сумасшедший галоп, и когда Гарриет, крепко поддерживаемая Ферди, вышла из танцевального зала, она вздохнула: