Краков - [13]

Гораздо меньше острых ощущений давали горожанину зрелища другого рода, хотя здесь было вдоволь возможностей проявить свое прирожденное зубоскальство. Перед Списским дворцом на площади грозным предостережением преступникам возвышался позорный столб и клетка. К столбу ставили мошенников, приговоренных к публичному позорищу. С помощью железного обруча, так называемой куны, за шею или за руку преступника привязывали к столбу. Стоявшая на площади клетка предназначалась для торговок-перекупщиц, допустивших мелкое мошенничество в ценах, порядке торговли и т. д. Не было ни одного уважающего себя краковского горожанина, кто бы, проходя мимо этих примитивных орудий правосудия, не сплюнул суеверно через плечо, втайне боясь оказаться одним из возможных «кандидатов» на экзекуцию. Ведь правила средневековой торговли были весьма строги, так же как и санитарные нормы,-например, рыбе, не проданной в первый день, специальный надзиратель из ратуши отрубал полхвоста, двухдневной рыбе – целый хвост, и так далее. Однако, несмотря на эти строгости, несмотря на то, что уже в средневековье Краков имел довольно сложную систему водопровода и канализации, что площадь Главного Рынка и многие улицы уже были вымощены известняковыми плитами и крошкой, город не в силах был противостоять повальным эпидемиям, то и дело вспыхивавшим в городе и косившим горожан без скидки на сословия. Достаточно сказать, что на протяжении четырех столетий- с XIV по XVIII – Краков четырежды посещала «черная смерть» (легочная чума) и целых тридцать семь раз – бубонная чума и мор. Тогда жизнь на Главном Рынке замирала, как и во всем городе, чтобы воспрянуть с новой силой, когда гибельному поветрию приходил конец. Вновь купцы зазывали в лавки, расхваливая свой товар, вновь ремесленники демонстрировали свое высокое мастерство, вновь толпа зевак окружала очередное зрелище- бродячих комедиантов или прикованную за шею прелестницу, известную всему городу.

Уличная лавка. Миниатюра из «Кодекса Бальтазара Бехэма». 1505. Ягеллонская библиотека.

Краковский рынок с его захватывающим калейдоскопом лиц, событий, красок, полный жизни и движения, не раз привлекал к себе поэтов и художников разных эпох. Любил бродить по рынку и знаменитый королевский шут Станьчик, мудрец и скептик, искавший повода для насмешек над простаками. Рассказывают, что однаждь! он закупил у торговки глиняной посудой весь товар, договорившись, что, как только он появится в окне и взмахнет красным платочком, она немедленно побьет всю посуду. Минуту спустя Станьчик, окруженный толпой зевак, громогласно похвалялся своим искусством магии: «Даже в моем платке заключена такая волшебная сила, что стоит мне взмахнуть им – и первая же торговка начнет бить посуду», – при этом платочек был вынут, глиняные горшки были мгновенно разбиты, а толпа ошеломлена и подавлена. «Каждый так сможет, кто успеет первым заплатить торговке»,-корчась от смеха, издевался Станьчик над негодующей толпой зевак.

Таким был рынок до XVIII века, когда город постепенно пришел в упадок. Лишь в XIX веке несколько улучшилось положение, хотя в это время возникла другая опасность. Утилитаризм городских деятелей, стремившихся использовать каждый квадратный метр полезной площади и называвших город «архитектурной свалкой», привел к планомерному уничтожению обветшавших памятников архитектуры готики и ренессанса. На Главном Рынке сносят ратушу, Весовую палату, амбар-зернохранилище, все (!) старинные лавки. Несколько позже, когда в Кракове начинают возникать новые средства сообщения, через площадь Главного Рынка был пущен трамвай. В первых этажах домов вокруг рынка начинают устраивать магазины взамен снесенных лавок.

На рынке остался лишь городской базар – в таком виде он сохранился до второй мировой войны. И здесь соблюдалась строгая иерархия. Возле Сукенниц неписаные законы рынка закрепили места для торговок цветами – здесь же зимой они продавали елки, хвою, сухие крашеные цветы, бессмертники и цветы из перьев. У памятника Мицкевичу располагалась «фруктовая аристократия»: здесь торговали отборными грушами, яблоками, сливами с лотков в розницу. К маленькому костелу св. Войцеха, что на углу площади, возле Гродской улицы, деревенские бабы и мужики привозили фрукты в корзинах и бочках, а летом здесь устраивали грибной и ягодный базар. По вторникам и пятницам на подводах привозили гусей, кур, индюшек, деревенский сыр, домашние колбасы, пахучий деревенский хлеб. Особое место на рынке, одно из самых почетных, занимали продавцы певчих птиц и голубей. На рождество здесь можно было купить знаменитые краковские «шопки» – многоцветные модели средневековых храмов, а на пасху – писанки, пряники, игрушки и всевозможных барашков: из сахара, теста и гипса.

После войны рынок хотели было перенести с площади, но краковяне так решительно запротестовали, что торговок цветами и фруктами оставили здесь навсегда. И теперь площадь Главного Рынка расцвечивают яркие, как былые ярмарочные балаганчики, полосатые зонты торговок, а воздух на площади по-прежнему полон запахов цветов и яблок.