Кракен пробуждается. Паутина - [95]
Мы опустили сетки, снова побрызгались инсектицидом и пошли обратно. К этому времени моя уверенность укрепилась, и я уже не стремился удрать от каждой паучьей банды, которая нам попадалась. Они каждый раз нападали, но отваливались, не доходя до колен.
Где-то через четверть мили мы наткнулись на расщелину, по которой бежал ручей, и пошли по ней вверх, подыскивая удобное место для перехода.
— Погодите, — сказала вдруг Камилла, — я хочу посмотреть.
Я навел бинокль туда же, куда она. На том берегу пауки сидели на кустах гроздьями и, похоже, ничего не делали, просто ждали. Шелковистая нить, повисшая в воздухе, вспыхнула искрой, и я разглядел еще несколько, завивавшихся в петли. Больше ничего не происходило, но вот один паук побежал по нити. Она, как видно, вела на наш берег ручья, и он бежал быстро и не колеблясь. Как только он (или она) переправился, за ним побежал другой. После того, как ручей перешло семь или восемь штук, стало видно, что «мост» стал намного толще. Теперь пауки шли через него по трое-четверо разом и укрепили его так, что он мог уже выдержать целую дюжину. Интервалы между переходящими группами делались все короче, а мост все крепче. Мы смотрели, пока не переправилась вся стая из четырехсот-пятисот пауков. Когда они собрались в кучу, Камилла сказала:
— Замечательный материал, шелк. Вот вам и непроходимая полоса Чарльза.
Да, тут было о чем подумать.
Перед выходом из зараженной зоны я сделал еще одно открытие, заметив клочок меха между стеблями у прорубленной нами тропы. Разведя листья, я увидел приличных размеров крысу — вернее, бывшую крысу: от нее остались только шкурка да скелет, обглоданный дочиста. Мы молча постояли над ней.
Глава VI
Вечером мы переговорили сначала с Уолтером и Чарльзом. Чарльза обеспокоил наш рассказ о переходе пауков через ручей, но от своей пограничной полосы он все же не отказался.
— Для перехода надо еще, чтобы ветер дул в нужную сторону, — указал он, — а ветры здесь в основном восточные. Если задует с запада, усилим охрану.
Камилла кивнула, но чувствовалось, что она сомневается.
— Всё зависит от количества, — сказала она. — С несколькими бродячими отрядами мы еще справимся — хорошо бы что-то вроде огнемета изобрести, — но если вдоль периметра выстроится многотысячное войско, мы за каждым ярдом не уследим. Слишком нас мало.
— Значит, надо очистить землю на той стороне от кустов и деревьев, — заявил Чарльз. — Тогда им не с чего будет перекинуть свою паутину. Кстати, об огнемете… У меня появилась мысль выжечь участок земли со стороны леса. Насколько это будет эффективно, нельзя сказать, но все-таки сдержит их на какое-то время и многих убьет. Тут как раз пригодился бы западный ветер. Если проложить линию огня правильно, пожар мог бы выжечь всю зараженную половину острова. Мадейра, которую колонисты зажгли случайно, полыхала целых семь лет.
— На Мадейре было много субтропических деревьев, — сказала Камилла, — здесь такого не будет. Хотя попытаться стоит. Огонь должен отпугнуть пауков, даже если угаснет.
Решено было, что завтра мы с Камиллой пойдем намечать линию, с которой начнется пожар. Замысел был такой: пойти по тропе, прорубленной нашей погибшей группой, и примерно милю спустя — не доходя в любом случае до места, где погибшие встретились с пауками — повернуть налево и начать прокладку новой тропы параллельно берегу, а позже протянуть ее вправо.
— Сожалею, что помощь вам выделить пока не могу, — сказал Чарльз, — но главное сейчас — достроить столовую. Когда у нас появится надежное убежище, это успокоит людей. Половина даже спать не ложится, боясь проснуться в окружении пауков. Вот достроим укрытие, и будут у вас помощники. Сейчас все равно штиль, а пожар без благоприятного ветра незачем начинать. Работайте себе потихоньку, пока время не пришло.
— Чарльз хочет сказать, — с легкой улыбкой внесла ясность Камилла, — что никто не хочет даже близко подходить к паучьей территории без крайней необходимости. Люди как боги, да-да. А вы что скажете, Арнольд?
— Утром, признаться, я несколько раз чуть не завопил во всю глотку, но в плане изучения врага это был очень познавательный день. Я, конечно же, пойду с вами.
Рано поутру мы отправились, снаряженные так же, как и вчера. Прошли ярдов двести по берегу и повернули на тропку наших предшественников. Те расчистили ее минимально, только чтобы пройти. Нас обступали деревья и кусты, чьих названий я не знал, кроме разве бамбука; видно было всего на фут или два вбок и примерно столько же вперед. Не место для человека, склонного к клаустрофобии. Из-за этого трудно было судить о пройденном расстоянии: мы просто шли, пока нам не стало казаться, что мы здесь уже проходили. Но дорога оставалась ровной, хотя ей полагалось бы подниматься в гору, и ни одного паука мы пока не заметили.
— Сколько еще? — спросил я.
— Я бы сказала, больше половины уже прошли, — сказала Камилла.
— Ну-ну, — отозвался я, и мы зашагали дальше.
Еще через полчаса на кустах стали попадаться нити паутины. Я хотел сказать об этом Камилле, шедшей впереди, но мне не пришлось. Она задела плечом пальмовую ветку, и с нее тут же посыпались пауки, а сверху вообще обрушилась целая гроздь. На миг они почти полностью покрыли голову и плечи Камиллы, но сразу же начали отваливаться: инсектицид им пришелся по вкусу не больше, чем другим их сородичам. Они падали на землю и разбегались.
В романе «Куколки» изображен мир, в котором давно отгремела ядерная война. Человечество сохранилось лишь на нескольких клочках свободной от радиации земли.Процветает религиозный фонатизм и ненависть ко всему, что отклоняется от Нормы. Но даже в обществе, стиснутом жесткими рамками, пробиваются ростки нового…
Джон Уиндем (1903—1969). «Патриарх» английской научной фантастики. Классик — и классицист от фантастики, оригинальный и своеобразный, однако всегда «преданный» последователь Герберта Уэллса. Писатель, стилистически «смотревший назад» — но фактически обогнавший своими холодновато-спокойными «традиционными» романами не только свое, но и — в чем-то! — наше время…Продолжать говорить о Джоне Уиндеме можно еще очень долго. Однако для каждого истинного поклонника фантастики сами за себя скажут уже названия его книг:«Кракен пробуждается»,«Кукушки Мидвича»,«Куколки» — и, конечно же, «лучшее из лучшего» в наследии Уиндема — «День триффидов»!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Возможно ли представить себе счастливый и гармоничный мир, в котором существует только один гендер? В результате рискованного эксперимента Джейн Уотерлей перемещается во времени, попадая в общество, не знающее мужчин… В сборник также вошли удивительные истории о роботах и иллюзиях, о любви и инопланетянах, о свободе и проблеме выбора.
Тема религии нашла широкое отражение в творениях многих фантастов, как отечественных, так и иностранных. Настоящий сборник рассказов — попытка познакомить советских читателей с зарубежной антирелигиозной фантастикой. В него вошли произведения известных писателей из США, Англии, Франции, Италии, Польши. Каждый из авторов выступает в присущей ему индивидуальной творческой манере, избирая для достижения поставленной задачи различные художественные формы — от реалистических до притчевых и пародийно-гротесковых.Содержание:От составителяГарри Гаррисон.
В третий том собрания сочинений Джона Уиндема включены произведения, мало знакомые российскому читателю.Первый из них — «Зов пространства» — составлен из новелл, описывающих несколько поколений семьи Трунов, посвятившей себя покорению космоса. Второй — «Во всем виноват лишайник» — рассматривает проблемы, которые ставит перед человечеством случайное получение вещества, дающего бессмертие.
Раздражение группы нейронов, названных «Узлом К», приводит к тому, что силы организма удесятеряются. Но почему же препараты, снимающие раздражение с «Узла К», не действуют на буйнопомешанных? Сотрудники исследовательской лаборатории не могут дать на этот вопрос никакого ответа, и только у Виктора Николаевича есть интересная гипотеза.
Первоначальный вариант рассказа был издан в 1962 году под названием «Х=».
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
Три сценария Апокалипсиса от Дж. Г. Балларда. Картина первая. Экологическая катастрофа приводит к глобальному потеплению. Мир затоплен водой. Первобытные рептилии и гигантские растения, как тысячи лет назад, восходят на сцену Истории. Голос Разума умолкает под напором инстинктов. Или так – моря покрываются пленкой, не пропускающей воду. Дожди прекращаются, и лицо планеты опаляет жестокая Засуха. И третий сценарий. Прозрачные колючие кристаллы покрывают поверхность Земли, обещая не то новый ледниковый период, не то невиданную доселе эволюцию жизни.
Созданный под редакцией Джона Джозефа Адамса и Хью Хауи – опытнейших составителей фантастических антологий, Триптих Апокалипсиса представляет собой серию из трех сборников апокалиптической фантастики.«Хаос на пороге» фокусируется на событиях, предшествующих массовой катастрофе, когда лишь единицы предчувствовали грядущий коллапс. «Царствие хаоса» обрушивает на человечество мощные удары, практически не оставляющие выбора ни странам, ни отдельным людям. «Хаос: отступление?» изображает участь человечества после Апокалипсиса.В этом сборнике вашему вниманию представлены 22 новые, ранее не публиковавшиеся истории, вышедшие из-под пера Паоло Бачигалупи, Тананарив Дью, Ненси Кресс, Кена Лю и многих других мастеров современной фантастической прозы.
Филип Хосе Фармер (1918–2009) – американский писатель-фантаст, визитной карточкой которого стали эпатаж и приверженность к авантюрно-фантастическим сюжетам. Его «Любовники» были отвергнуты рядом крупных издательств, в том числе знаменитым Джоном У. Кемпбеллом, редактором «Удивительной научной фантастики», однако читатели встретили творение молодого автора с восторгом, свидетельство чему – «Хьюго»-1953, «самому многообещающему новому автору». В последующие годы Фармер упрочил свою репутацию бунтаря и мечтателя.
Кен Лю – автор и переводчик, а также юрист и программист. Его произведения появлялись в таких журналах, как «The Magazine of Fantasy & Science Fiction», «Asimov’s», «Analog», «Clarkesworld» и т. д., а также публиковались в престижных антологиях «Year’s Best SF», «The Best Science Fiction» и «Fantasy of the Year». Обладатель премий «Хьюго», «Небьюла» и «World Fantasy Award». Живет с семьей возле Бостона.Рассказ опубликован в сборнике «Хаос на пороге».