Крах Титанов - [104]

– О, вот это да, – сказал он Вецелю. – Джон этого не понимает, так ведь?

Ближе к концу августа Флеминг взял небольшой отпуск на несколько дней, чтобы отдохнуть с семьей, чтобы отчасти компенсировать отдых в Италии, прерванный в прошлом месяце.

Юристы обнаружили в тексте соглашения формулировку, которая запрещала Merrill Lynch делать инвестиции в любую компанию, которая владеет или управляет бизнесом по управлению активами

В течение уик-энда, который пришелся на День труда, Питер Краус был занят переездом в свой новый кабинет. Вецель, бывший главой отдела стратегического планирования, работал на 22-м этаже, потому что хотел находиться рядом с Эриком Хитоном, казначеем. Вецель считал, что очень важно работать над стратегическими вопросами в сотрудничестве с казначеем, поэтому он занял конференц-зал Хитона и превратил его в свой кабинет. Таким образом, дискуссии и совещания могли беспрепятственно проходить то в одном, то в другом кабинете.

Краус вышел на работу после Дня труда, но, как Тейн уже говорил Вецелю и Чаи несколько месяцев назад, в обязанности Крауса входило не только стратегическое планирование. И в соответствии с этой ролью Краус занимал кабинет на 32-м этаже, где располагались кабинеты руководителей, недалеко от кабинета Тейна.

Краус также не желал ограничиваться обычным кабинетом. Как Тейн и его супруга Кармен питали отвращение к оформлению кабинета О’Нила, так и Краус не принимал ограниченного четырьмя стенами пространства, которое было украшено только письменным столом.

Он был заядлым коллекционером современного искусства и точно знал, как он хочет организовать свое пространство. Еще до выхода на работу Краус с женой тщательно осмотрели новый кабинет и наполнили его картинами и предметами искусства.

Краус также не желал ограничиваться обычным кабинетом. Он был заядлым коллекционером современного искусства и точно знал, как он хочет организовать свое пространство

Наиболее заметным из этих предметов была плазменная панель, висевшая на одной из стен кабинета, она показывала повторяющийся сюжет: группа французских дворников подметает песок в пустыне и сгребает его в маленькие холмики, потом налетает ветер и разбрасывает песок, заставляя дворников снова начинать подметать. Автором этой работы под названием «Дворники пустыни» (фр. Balayeurs du desert) был Су Мей Цзе, получивший приз на биеннале в Венеции. Один из коллег Крауса на 32-м этаже окрестил ее «Тщетность».

Еще у него был «книжный шкаф». Те, кто приходил в кабинет к Краусу, сразу же обращали внимание на великолепные произведения искусства, развешанные по стенам, и лишь уголком глаз замечали огромный книжный шкаф – около 9 метров в длину и 4,5 метра в высоту. Но посетителям, которые разговаривали с Краусом или просто проходили по кабинету, требовалось какое-то время, чтобы подойти к шкафу и при близком рассмотрении обнаружить, что он сам был произведением искусства и что «книги» сделаны из того же материала, что и «полки».

Флеминг обнаружил это, когда однажды заглянул к Краусу, чтобы перекинуться с ним парой слов и проходил боком мимо книжного шкафа.

– Пожалуйста, не опирайтесь на него, – попросил Краус.

– Почему? – спросил Флеминг. – Это же книжный шкаф.

– Нет, это произведение искусства.

Устроившись в своем новом пространстве, совсем рядом с Тейном, Краус с головой ушел в дела компании. Уже в первую неделю он после окончания рабочего дня спускался в кабинет главного бухгалтера для изучения финансового состояния компании и задерживался там далеко за полночь, изучая соглашения о финансировании (funding contracts).

Хоть он и не отвечал за отдел Боба Макканна по работе с частными клиентами, Краус вызвал его и некоторых старших руководителей из его отдела, чтобы обсудить вопрос о расширении отдела посредством поглощения иностранных компаний.

Несмотря на впечатление высокомерного человека, которое он произвел на Флеминга и Боба Макканна при первом знакомстве, теперь Краус поразил новых коллег своей энергичностью. Большая часть менеджеров высшего звена Merrill Lynch, которые уже устали от нежелания Тейна принимать трудные решения о продаже активов, пока его к этому не вынудят, находили решительность и руководящие указания Крауса вдохновляющими, даже если и не разделяли его взглядов, что часто бывало.

Во многих отношениях Краус прекрасно дополнял Тейна. Генеральный директор часто казался отстраненным, сухим и методичным, тогда как Краус был обаятельным, тонко чувствовавшим самого себя и окружающих. Гардероб Тейна, если его можно было так назвать, состоял из белых рубашек и темных костюмов, для выступлений на телевидении он надевал синие рубашки.

Краус, с пронзительным взглядом голубых глаз и аккуратно подстриженной бородой, носил розовые и бледно-лиловые рубашки, а также галстуки веселых расцветок, которые выделялись своей пестротой и модными орнаментами. Он носил клетчатые костюмы и часы, выглядевшие так, будто они были экспонатом Музея современного искусства. Так же, как он превратил свой кабинет в великолепный замок, возвышавшийся над нью-йоркской гаванью и рекой Гудзон, он уделял внимание своей внешности и впечатлению, которое производил на других. Он больше походил на креативного директора крупного рекламного агентства, чем на человека, занимающегося инвестиционно-банковской деятельностью.