Крах тирана - [81]

Апраксин вполне допускал, что намерение такое у Надир-шаха могло возникнуть. Ему еще не было сорока лет, но он уже многое повидал и знал коварный нрав восточных деспотов. Генерал-майор имел дело с турками, брал с Минихом Очаков и отличился при взятии Хотина, за что был пожалован орденом Святого Александра Невского. Тогда, после Белградского мира, за Россией остался лишь Азов, а остальное пришлось возвратить Турции. Апраксин горевал о потере земель, отвоеванных его державой у турок и персов, и не считал правильным отдавать то, что им никогда не принадлежало.

Когда ему донесли о предложении горцев, он весьма этим делом заинтересовался и готов был встретиться с их предводителем, несмотря ни на какую политику. К горцам Апраксин относился уважительно. Он знал, что творил шах в Дагестане, как жители отомстили ему и что случилось потом в Джаре, когда туда явился разъяренный Надир. Союз с горцами он считал естественным и необходимым, хотя мнение его почти ничего не значило. Он даже послал лазутчиков, чтобы пригласить к себе того, кто говорил с ротмистром, но горцев уже не нашли.

Чупалав со своим отрядом прошел вдоль реки и, не увидев возможности перебраться на другую сторону, повернул обратно.

– Если русский начальник пока не хочет говорить с нами, тогда поедем, поглядим на персидских послов, – сказал он своим людям.

Эти слова взбодрили отряд, и горцы с гиканьем помчались по дороге, по которой должны были явиться посланники Надир-шаха.

Далеко скакать им не пришлось. Скоро они заметили приближавшийся к Кизляру отряд. Много тысяч конных и пеших воинов сопровождали персидское посольство к русской императрице. Посреди отряда шествовали слоны с погонщиками-индусами, за ними тянулись купеческие фуры. Замыкали огромную колонну десять орудий, каждое из которых тянули шесть лошадей, а орудия поменьше, зарбазаны, были навьючены на верблюдов.

Горцы остановились, пораженные странным зрелищем.

– Чтобы ходили в гости с войсками и пушками – такого я еще не видел, – сказал Чупалав.

– Да еще со слонами, – отозвался Муса-Гаджи. – Так на войну ходят, и то не у нас, а в Персии.

– У индусов научились, – волновались горцы, впервые видевшие заморских зверей.

– А что эти слоны едят?

– Как лошади или как собаки?

– И шерсти на них нет… Они же замерзнут, пока до Петербурга дойдут.

– Не замерзнут, у них шкура толстая.

– А клыки – точно копья.

– Ноги – как столбы, раздавит и не заметит.

– И никого не боится.

– Такому зверю чего бояться? Такого даже из пушки не убьешь…

– Зачем его убивать? – размышлял Муса-Гаджи. – Полезная скотина.

– Смотрите, сколько везет! – продолжали удивляться горцы.

– В строительстве он бы сгодился, – предположил Чупалав. – Камня, наверное, как десять быков тащит.

– Его, как коня, не угонишь, – сожалел Муса-Гаджи.

– А это мы сейчас проверим, – пообещал Чупалав и поскакал наперерез колонне.

Остальные бросились следом.

Заметив несущихся навстречу джигитов, каджары развернули одну пушку и сделали предупредительный выстрел. Разорвавшийся неподалеку снаряд не остановил джигитов. Тогда вперед вышли сарбазы с большими ружьями, а всадники выстроились в ряд, готовые отразить неожиданную атаку.

Но Чупалав не собирался атаковать. Горцы пронеслись на почтительном расстоянии от колонны, сделав по ней несколько выстрелов. В ответ затрещали тысячи выстрелов, не причинивших им вреда. После стрельбы в погоню за горцами бросилась кавалерия, но догнать нападавших было невозможно – их кони оказались куда быстрее одетой в латы конницы каджаров.

Удалившись на безопасное расстояние, горцы осадили коней, чтобы посмотреть на результаты своего наскока.

Колонна уже шла прежним порядком, а слоны будто и не слышали никаких выстрелов, продолжая безмятежно вышагивать по пыльной дороге.

Глава 42

Посол Сердар-хан был взбешен. Такое обхождение с его персоной он считал оскорблением самого падишаха. Посол полагал, что находится во владениях Персии, но по пути через Дагестан ни одного дня не чувствовал себя спокойно. Даже в Дербентской крепости, при ее сильном гарнизоне и своей многочисленной охране. – Теперь недолго жить этим разбойникам, – утешал себя Сердар-хан. – Пока русская царица будет забавляться драгоценными подарками, Надир-шах сотрет с лица земли эти беспокойные дагестанские племена!

Посол прибыл уже к самой Кизлярской крепости, но с той стороны не спешили опускать мост. Тогда он велел бить в литавры и подавать сигналы трубами. Затем к реке вышел глашатай и прокричал:

– Внимание! Прибыл посол великого падишаха! Так ли у вас встречают друзей русской царицы?

Снова отворились крепостные ворота, и к пограничной реке вышел Апраксин при всех своих орденах. Двое солдат посадили его в ялик, и они переплыли Терек. Не выходя на другой берег, Апраксин объявил:

– Несказанно рады прибытию благородного посланника славного Надир-шаха. Российская государыня с его шаховым величеством быть по-прежнему в дружбе и любви желают.

– И наш великий падишах хочет того же, – отвечал Сердар-хан. – Но почему тогда не пускают в русскую сторону тех, кто следует к русской царице с великими дарами для обновления их дружбы и любви? Или не страшитесь вы гнева их императорских величеств?