Крах операции «Тени Ямато» - [11]

Немедленно расшифровав посланную Ямамото телеграмму, американский военно-морской штаб по приказу командующего флотом США на Тихом океане адмирала Честера Уильяма Нимица тут же поднял в воздух все, что могло летать, и участь Ямамото была решена: его самолет был сбит американским истребителем…

За штурвалом истребителя, сбившего бомбардировщик Ямамото, находился один из лучших пилотов США во второй мировой войне, знаменитый ас Томас Ланфиер. Сам летчик, пилотировавший бомбардировщик с Ямамото на борту, выбросился с парашютом и был поднят японским эсминцем на борт, но, узнав о гибели адмирала, сделал харакири.

Так закончился жизненный путь одного из вершителей судеб на Тихоокеанском театре военных действий во время второй мировой войны, 59-летнего адмирала флота Страны восходящего солнца Исороку Ямамото.

Не в пример ему генерал Кэндзи Доихара был значительно меньшей фигурой. Шелленберг познакомился с ним в Берлине, когда тот еще был полковником генерального штаба японских вооруженных сил. Это было как раз во время приема военной делегации при заключении Антикоминтерновского пакта. Располневший не по возрасту полковник с раскосыми глазами и желтыми зубами не произвел вначале никакого существенного впечатления на немецко-фашистские круги.

Поэтому сам Фридрих Вильгельм Канарис — этот полугрек-полунемец, занимавшийся еще в первую мировую войну шпионажем в Испании, в свое время не совсем лестно отозвался о нем с точки зрения профессионала разведчика. Он считал, что если уж в боях у реки Халхин-Гол, в монгольских степях его вчистую переиграли русские, то как шеф разведслужбы японского генерального штаба он мало чего стоит.

Однако, будучи уже в чине адмирала и командуя абвером, то есть всей разведкой и контрразведкой немецкого генерального штаба во второй мировой войне, Канарис вдруг резко переменил свое мнение о Доихаре. Наталкиваясь в Юго-Восточной Азии повсюду, вплоть до Индии — этой жемчужины британской короны — на широко расставленную, а также весьма разветвленную сеть толково действующей японской разведки, Канарис вынужден был признать Доихару талантливым разведчиком. Когда того произвели в генералы, он, Канарис, скрепя сердце, через германского посла в Токио Ойгена Отта, передал-таки коллеге-шпиону свои поздравления и наилучшие пожелания.

Можно только догадываться, какие «наилучшие» пожелания высказал ему в собственных мыслях адмирал Канарис, который считал, что именно по вине подопечных генерала Доихары, систематически срывались затевавшиеся немецкой разведкой операции.

Прошел февраль 1944 года. Это был тяжелый месяц как для гитлеровской Германии, так и для милитаристской Японии. Форсировав на всем протяжении, кроме Корсунь-Шевченковского выступа, одну из крупнейших водных преград в Европе — реку Днепр, советские армии продолжали свое успешное наступление.

Вслед за сталинградской катастрофой, происшедшей год назад, эта неудача стала очередным крупнейшим поражением для фашистской Германии в ходе второй мировой войны. Здесь, у Днепра, по замыслу советских военачальников образовался новый колоссальный Корсунь-Шевченковский «котел», в который угодили 18 дивизий и одна бригада немецко-фашистских войск под единым командованием генерала артиллерии Вильгельма Штеммермана.

Войска 1-го и 2-го Украинских фронтов, руководимые генералом Ватутиным и маршалом Коневым, сжали в стальные клещи находящиеся там силы двух немецких корпусов с приданными им частями. Так же, как и под Сталинградом, в целях спасения жизней немецких солдат и офицеров, советское командование предъявило генералу Штеммерману ультиматум с требованием о безоговорочной капитуляции.

Гитлеровские войска находились в отчаянном положении. И тем не менее, как и под Сталинградом, ультиматум был отклонен. Данное Гитлером обещание о деблокировании «котла» на поверку оказалось пустыми словами, так как для выполнения его у фашистского командования уже не было сил.

Чтобы сократить сроки ликвидации плацдарма и довольно многочисленного контингента находившихся там врагов, советское командование вынуждено было применить оружие всех видов. Основные потери, понесенные гитлеровцами в «котле», произошли из-за применения на поле боя в массовом количестве гвардейских ракетных минометов («катюш»). На поле сражения осталось около 30 тысяч трупов, а оставшиеся в живых полуоглохшие, контуженные солдаты и офицеры были взяты в плен.

В качестве трофеев было захвачено громадное количество складов оружия, в том числе 320 самолетов, 600 танков и самоходных орудий, 450 стволов артиллерийских установок и минометов, 1700 автомашин и многое другое.

Всего этого могло бы не произойти, если бы Гитлер и его клика не требовали от своих войск, уже обреченных на неминуемый разгром, бессмысленного сопротивления вплоть до последнего патрона и солдата.

Вскоре после этих ожесточенных боев возле села Петровка был обнаружен брошенный своими солдатами в овраге под кустом труп генерала артиллерии Штеммермана, или, как его называли между собой солдаты, «Шварц Вилли» («Черный Вилли»).

А впереди был март 1944 года — время новых для немецко-фашистских войск трагедий: Ровно-Луцкая операция, окружение двенадцатитысячной группировки в городе Тернополе, а также Проскурово-Черновицкая операция, последствиями которой был выход Красной Армии на рубеж протяженностью в 200 километров к линиям государственной границы СССР. Взбешенный неудачами на советско-германском фронте, Гитлер сместил с поста командующего группой армий «Юг» генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна.