Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг. - [46]

Из Жешува: «Я верил, что «Солидарность» станет той силой, которая будет способствовать выведению нашего социалистического государства на путь обновления. Через год я понял, что ошибся. Совесть поляка не позволяет мне носить в кармане удостоверение члена «Солидарности».

Окончание первого тура съезда «профобъединения», на котором его лидеры выступили с открытыми картами, было отмечено качественно новым явлением: из «Солидарности» в полном составе вышли три довольно крупные низовые организации. Ручейки уже начали превращаться в потоки.

К середине октября 1981 г., по неполным подсчётам автора (а исходные сведения пока что носят разрозненный характер), из «Солидарности» вышло более 500 тыс. человек. Один только отраслевой профсоюз строителей, стоящий на твёрдых социалистических позициях, о котором мы уже упоминали, пополнился 300 тыс. новых членов. Другим крупным отрядом польского рабочего класса, в котором обнаружился заметный отход от лидеров «Солидарности», были горняки, прежде всего рабочие угольной промышленности. И это не случайно. Ибо как раз рабочие той и другой профессии яснее других увидели и быстрее прочувствовали все последствия «забастовочного терроризма»[123].

Однако было бы упрощением считать, что этот процесс проходил гладко и безболезненно и что, порвав с «Солидарностью», трудящиеся сразу же становились на противоположные позиции. Дело в том, что вначале идеалы людей труда, их политическая активность были серьёзно поколеблены ошибками и деформациями, допущенными прежним государственно-партийным руководством. Возникшая затем наивная вера значительных масс польских трудящихся в то, что им удастся с помощью «Солидарности» «обновить» социализм, освободить его от чуждых наслоений и деформаций, сменилась разочарованием в этой организации, когда во время и после съезда «профобъединения» резко обнажилась антисоциалистическая, антирабочая направленность деятельности его руководства. Именно об этом позже, уже после 13 декабря 1981 г., говорил В. Ярузельский. Он подчеркнул, что общественному сознанию граждан ПНР «дважды и с разных сторон были нанесены тяжёлые удары».

Следовательно, это процесс отхода не прямо, а только косвенно усиливал позиции защитников социализма. Большинство из тех сотен тысяч, а потом и миллионов поляков, которые начали отходить от «Солидарности», не смогли сразу же встать по другую сторону баррикад. Их преобладающим настроением все более становилась политическая и гражданская апатия, безразличие, безверие. Для преодоления его нужно было немалое время.

Это означало появление нового социального феномена — так называемого «молчаливого большинства», без учёта места и роли которого трудно правильно оценить ход событий как до, так и после 13 декабря 1981 г. «Мы имели дело, — отмечал 23 декабря 1982 г. в своём выступлении, анализируя ситуацию в стране, кандидат в члены Политбюро ЦК ПОРП М. Ожеховский, — с обширным массивом граждан, которые недоверчиво относились как к деятельности контрреволюции, так и к решениям властей. Наша стратегическая задача заключалась в том, чтобы привлечь на свою сторону это «молчаливое большинство», подавляющая часть которого объективно стоит на стороне социализма». Но вместе с тем при всей своей противоречивости этот отход означал постепенное размывание массовой базы, на которую антисоциалистические силы опирались больше года. Теперь, когда их влияние на трудящихся становилось все более неустойчивым, провозглашённая на съезде «Солидарности» линия на осаду социализма, его постепенное удушение все более обнаруживала свою бесперспективность.

Но не означает ли это, что лидеры контрреволюции, её ведущая фракция «умеренных» во главе с КОС — КОР допустили крупный просчёт, отвергнув на съезде планы «радикалов», которые настаивали на немедленном насильственном свержении народной власти? На этот вопрос можно дать только отрицательный ответ. Дело здесь, разумеется, не в просчётах. Конечно, лидеры «умеренных» лучше, чем «радикалы», ориентировались в методах дестабилизации. Они понимали, что экономические и государственные структуры социализма были ещё недостаточно расшатаны, а массы трудящихся дезорганизованы ещё не в такой степени, чтобы одним решающим ударом покончить с народной властью. Для этого, по их расчётам, было нужно время, и немалое.

Их тактика имела своей главной целью сохранить влияние на идущие за ними группы трудящихся с помощью изощрённой демагогии. Без этого трудно было перейти к завершающей стадии «операции Полония» — молниеносным ударом, по возможности без международных осложнений, свалить социализм в Польше[124].

Однако они недооценили глубину приверженности основных масс польского рабочего класса и других групп трудящихся принципам и устоям социализма. Это трудно назвать ошибкой. Ведь такая недооценка не была результатом простых политических недоработок или логических неточностей в задуманных планах. Эти просчёты были предопределены их мировоззрением и уверенностью, что его можно легко навязать людям труда[125].

Но получилось далеко не так. Откровенно антисоциалистические решения принесли противоположный результат; они оказались катализатором начавшегося процесса массового отхода трудящихся от «Солидарности».