Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг. - [39]

. «Независимый и самоуправляемый профсоюз» с самого начала представлял собой противоестественный симбиоз значительной части рабочего класса Польши и других слоев трудящихся и ловко «надстроившихся» над ними буржуазных антисоциалистических элементов. Так появилась организация, временно вобравшая под одной «профсоюзной» крышей силы, антагонистические по своим коренным политическим целям и социальным интересам.

Только при таком подходе к анализу «Солидарности» становится ясно, почему была невозможна её эволюция в конструктивную социалистическую силу, каким образом вызревал в недрах «профобъединения» неотвратимый внутренний распад. Становится понятным и углубляющееся «раздвоение целей»: массы — совершенствование социализма, «элита» — его уничтожение. Проясняется и как будто запутанная проблема борьбы течений и группировок внутри «профсоюза»: она действительно имела место, но только в верхнем, элитарном его слое. Снимается в этом случае и вопрос о «здоровом рабочем течении» и возможности его победы на Гданьском съезде «профобъединения». Ведь съезд был политическим слётом представителей только верхнего потока внутри этой организации.

Словом, «Солидарность», подобно древнему богу Янусу, имела два лица, смотрящие в прямо противоположные стороны. Рядовые члены «Солидарности» видели в ней прежде всего обновлённый социалистический профсоюз, её верхушка — ударную политическую силу контрреволюции. Такой союз «всадника и лошади», возникший при сложном и противоречивом стечении обстоятельств лета 1980 г., казалось, не должен был стать долговременным. Однако он таковым стал. Возникает вопрос: почему?

В ряду причин, породивших и временно скрепивших этот противоестественный симбиоз, следует прежде всего назвать серьёзные деформации в социалистическом, классовом сознании значительных масс рабочих. В конкретном историческом контексте об этом уже говорилось. Теперь посмотрим на это явление в другом ракурсе — теоретическом.

Конечно, феномен «Солидарности» возник не вопреки историческим законам и не представлял собой нечто необъяснимое, не укладывающееся в рамки основных понятий марксистско-ленинской науки. Дело в том, что рабочий класс, проходя в истории сложное и трудное восхождение на пути превращения из объекта исторического процесса («класса в себе», как говорил К. Маркс) в активного, сознательно действующего творца истории («класса для себя»), вовсе не гарантирован от возможности регрессивных зигзагов в своём классовом развитии, в понимании своих подлинных интересов. Ведь глубина и ясность в осознании пролетариатом долговременных, коренных целей постоянно вносится его передовым отрядом — партией. «Развитие сознания масс, — подчёркивал В. И. Ленин, — остаётся, как и всегда, базой и главным содержанием всей нашей работы».

Исторический опыт убедительно свидетельствует, что рабочий класс способен успешно выполнять свою историческую миссию не только в силу его ведущего места в системе общественного производства. Он становится передовым борцом, двигателем революционных преобразований, если обладает в своей массе развитым классовым самосознанием. «В нескольких словах заслуги Маркса и Энгельса перед рабочим классом, — писал Ленин, — можно выразить так: они научили рабочий класс самопознанию и самосознанию» (курсив мой.—В. Т.).

Поэтому деформации социализма (а они, как мы видели, зашли в ПНР в 70-х гг. довольно далеко), помноженные на целенаправленные политические и идеологические атаки на социализм извне и изнутри, способны серьёзно ослабить классовое сознание рабочего класса, а часть его даже превратить на время в политически аморфную массу. Все это создаёт почву для манипулирования его сознанием и поведением[105]. Однако возможности такого манипулирования в социалистической стране, где весь социальный и трудовой опыт рабочего класса, трудящихся неразрывно связан с преимуществами их нового общественного и экономического положения, как правило, жёстко ограничены в масштабах и во времени.

Но в Польше такое манипулирование оказалось весьма длительным (более полутора лет!). Почему «Солидарность» как форма противоестественного союза антагонистических классовых сил: буржуазной и мелкобуржуазной элиты, с одной стороны, и рабочих масс — рядовых членов «профсоюза» — с другой, оказалась устойчивой в течение столь длительного времени? Ведь первые признаки того, что назревает внутренний взрыв в этом «союзе», появились лишь к осени 1981 г. Почему весьма значительная часть рабочего класса длительно участвовала в дестабилизирующих социалистическое государство действиях? Деформации сознания объясняют здесь многое, но далеко не все.

Дело в том, что во взаимоотношениях между частью рабочего класса и социалистическим государством в принципе может возникать и недопонимание (к примеру, на основе объективно существующего несовпадения текущих потребностей рабочих и их же перспективных интересов, находящих отражение в долгосрочных партийно-государственных планах социального и экономического развития). Такие неантагонистические противоречия, как известно, разрешаются в пределах нормальных процедур социалистического демократизма. Но не всегда. Пренебрежение ими в политическом курсе правящей коммунистической партии может порождать, как уже говорилось, серьёзные коллизии.