Крах одной карьеры - [8]

Командировка была вынужденной. По возвращении из Киева Валерий с головой ушел в работу над кандидатской. Не хватало литературы, и Евгений Павлович разрешил съездить в Москву, в Ленинку. Была еще одна причина, о которой Валерий своему руководителю не сказал: после окончания симпозиума Травински попросил его через месяц-другой позвонить в его корпункт в Москве, узнать, как дела со статьей в журнале.

Поезд пришел на Курский вокзал вечером. Устроившись в гостинице, утром Валерий поехал в библиотеку. Проработал там до обеда, а в три часа из автомата позвонил в корпункт.

— Здравствуйте, Валерий, очень рад вас слышать, — послышался голос Травински. — Как поживаете?

— Все хорошо, Гарри Генрихович, вот решил вам позвонить, как договаривались.

— Вы очень вовремя позвонили, Валерий, — Травински засмеялся. — Вчера пришла почта, и для вас есть приятная новость. Ваша статья опубликована, поздравляю.

— Большое спасибо, — Валерий взволнованно переложил трубку в другую руку. — А можно получить хотя бы один номер журнала?

— Почему один? — пророкотал Травински. — Мы авторам даем по пять экземпляров. Вы в какой гостинице остановились?

— В «Заре». Это около выставки.

— Я вечером разыщу вас. До свидания.

Выйдя из кабины автомата, Кушнир радостно потер руки. «Отлично! Теперь я кое-кому утру нос. Так, надо еще посидеть в библиотеке, чтобы за три дня все необходимые материалы изучить и успеть заказать копии с некоторых статей».

Вечером Валерий купил бутылку коньяка, фрукты и стал ждать Травински. Номер у него был одноместный. Кровать, письменный стол, шкаф, телевизор и городской телефон. Глядя на экран телевизора, Валерий все время оборачивался к телефону и прислушивался к шагам в коридоре. Около восьми часов раздался звонок.

— Валерий Борисович? — послышался женский голос. — Я по поручению вашего знакомого. Дело в том, что он не сможет подъехать к вам и просит вас встретиться с ним в девять часов вечера на Чистых прудах. Если смотреть в сторону кафе, то с правой стороны вторая скамейка от трамвайного круга.

— Хорошо, — Кушнир удивленно пожал плечами, — раз нужно, я буду там.

Валерий приехал вовремя, но Травински не было. Валерий сел на скамейку и, развернув газету, начал читать ее, но через минуту сунул ее в карман. Рассудив, что его знакомец, наверное, приедет на метро, Валерий медленно пошел по направлению к двухэтажному кафе на бульваре. Там его и догнал Травински.

— Валерий, — сказал он торопливо, — напротив стоят синие «Жигули», садитесь в них, я сейчас…

Травински быстро зашел в кафе, а Валерий, перейдя улицу и увидев машину, сел в нее рядом с водителем. Почти тут же в нее уселся Травински, и машина сорвалась с места.

— Ну как ваши дела? — повернулся к Валерию Травински. — Когда защита?

— Думаю, что ближе к осени, Гарри Генрихович.

— Очень хорошо, Валерий. Желаю удачи.

«Жигули» остановились около светофора. Травински тронул Валерия за рукав:

— Позади вас кейс, откройте его — там ваши экземпляры журнала.

Кушнир перегнулся через спинку сиденья, взял в руки кейс, достал из него журнал и стал его быстро листать. Травински с улыбкой подсказал:

— На десятой странице…

Под крупно набранным заголовком «Талант принадлежит человечеству» со страницы журнала на Валерия смотрел он сам. Великолепная цветная фотография, сделанная Травински на набережной Днепра в Киеве. Дальше шел текст доклада Валерия на симпозиуме и комментарий редакции. «…Молодой талантливый ученый из Советского Союза Валерий Кушнир, — с едва сдерживаемым волнением читал Валерий, — не ищет легких путей в науке. Его кредо — смелость и принципиальность. Блестящий математик, с отличием окончивший Московский университет, работает под руководством одного из самых талантливых физиков нашего времени — действительного члена Академии наук СССР, профессора Мездриковского, с трудами которого мы в свое время знакомили наших читателей…»

Кушнир не заметил, как автомобиль подъехал к многоэтажному дому на Кутузовском проспекте и что Травински внимательно наблюдает за ним.

— Возьмите в кейсе ваш гонорар. Вон в том, крайнем отделении, — сказал Травински.

Валерий достал большой конверт из глянцевой бумаги с фирменным знаком журнала в правом верхнем углу, открыл его — там лежала пачка десяток. Не считая их, сунул в карман и смущенно поблагодарил Травински.

— Я здесь ни при чем, — Травински дружески похлопал молодого человека по плечу, — это за ваш талант, за ваш ум.

Валерий покраснел от удовольствия. В душе у него все пело.

— Гарри Генрихович, вы меня простите… где-то надо расписаться? Все же деньги…

— А как же! Бухгалтерия при капитализме точно такая же, как и при социализме, — Травински засмеялся, — но это мы сделаем в другом месте. Кстати, и отметим это событие. Выходите, Валерий, мы приехали. Здесь я живу.

Квартира Травински была на седьмом этаже. Он открыл ключом дверь и гостеприимно пропустил Кушнира вперед. Навстречу вышла молодая женщина с короткой, почти мальчишеской стрижкой. Лицо чуть удлиненное, красивые карие глаза, яркие полные губы. На ней было серое шерстяное платье с большим, как у свитера, воротником и широкими рукавами, которые не скрывали красивых рук с длинными, словно у музыканта, пальцами.