Крах и восход - [19]

Раздался короткий стук в дверь. Пришло время. Я обулась и разгладила золотой кафтан, вызывавший чесотку. Возможно, позже я вознагражу себя тем, что засуну эту вещицу в кипящую кастрюлю.

Служба вышла тем еще представлением. Мне до сих пор было трудно призывать свет так глубоко под землей, но я окутала ослепительным сиянием стены Белого собора, используя все резервы, чтобы вызвать восторг у толпы, стонущей и покачивающейся внизу. Владим стоял слева от меня в распахнутой рубахе, выставляя на всеобщее обозрение отпечаток моей ладони на своей груди. Справа вещал Апрат и, из страха ли или с искренней верой, но делал это очень убедительно. Его голос раскатывался по главной пещере, утверждая, что наша миссия предопределена божественным провидением и что из будущих испытаний я выйду более могущественной, чем когда-либо прежде.

Я изучала его, пока он говорил. Священник выглядел бледнее, чем обычно, немного взмокшим, но не особо пристыженным. Я прикидывала, не будет ли ошибкой оставить его в живых, но пока моими действиями не управляют гнев и сила, казнь – это шаг, который я не готова обдумывать всерьез.

Воцарилась тишина. Я посмотрела на воодушевленные лица людей внизу. В их ликовании появилось что-то новое, возможно, потому, что они наконец узрели мою настоящую мощь. Или же Апрат просто хорошо справился со своей задачей. Они ждали от меня каких-нибудь слов. Мне снилась подобная ситуация. Я была актрисой в пьесе, но текста не знала.

– Я… – мой голос надломился. Прочистила горло и попробовала еще раз: – Я вернусь более сильной, чем прежде, – произнесла я образцовым голосом святой. – Вы – мои глаза. – По крайней мере, должны ими стать, чтобы следить за Апратом и беречь друг друга. – Вы – мои кулаки. Вы – мои мечи.

Толпа взорвалась радостными криками. Все как один приветствовали меня: «Санкта-Алина! Санкта-Алина! Санкта-Алина!»

– Неплохо, – прокомментировал Мал, когда я отошла вглубь балкона.

– Я почти три месяца слушала вещания Апрата. Что-то да должно было запомниться.

По моему приказу Апрат объявил, что проведет три дня в уединении, постясь и молясь за успех нашей миссии. Святые стражи последуют его примеру – закроются в архиве под строгим наблюдением солнечных солдат.

– Укрепите их веру, – сказала я Руби и остальным. Надеялась, что нам хватит трех дней, чтобы уйти как можно дальше от Белого собора. Хотя, зная Апрата, он наверняка убедит отпустить его еще до ужина.

– Я тебя знаю, – сказала Руби, хватая меня за руку, когда я повернулась, чтобы уйти. – Мы вместе служили в полку. Помнишь?

Ее глаза увлажнились, татуировка на щеке выглядела такой черной, будто проступила на поверхности ее кожи.

– Разумеется, – ласково ответила я. Мы не были подругами. В то время Руби больше интересовалась Малом, нежели религией. Я была для нее невидимкой.

Теперь она всхлипнула и поцеловала мне костяшки пальцев.

– Санкта, – горячо прошептала девушка. Каждый раз, когда я думала, что моя жизнь уже не может стать более странной, именно это и происходило.

Освободившись от Руби, я решила напоследок пообщаться с Апратом наедине.

– Вы знаете, за чем я отправляюсь, священник, и знаете, какой силой я буду обладать, когда вернусь. Ничто не должно случиться с солнечными солдатами или Максимом в мое отсутствие.

Мне не нравилось бросать тут целителя в одиночку, но я не стану приказывать ему идти с нами, ведь неизвестно, с какими опасностями нам придется столкнуться на поверхности.

– Мы не враги, Санкта-Алина, – тихо произнес Апрат. – Ты должна знать, я всегда стремился лишь к одному – увидеть тебя на равкианском престоле.

Я чуть не улыбнулась.

– Я знаю, священник. На престоле и под вашим каблуком.

Он склонил голову набок, словно задумался о чем-то. Из его глаз исчез фанатичный блеск. Взгляд у него был проницательный.

– Ты не такая, как я ожидал, – признал мужчина.

– Не такая святая, как вам бы хотелось?

– Менее святая, – не спорил он. – Но, возможно, в тебе больше от королевы. Я буду молиться за тебя, Алина Старкова.

Как ни странно, я ему поверила.

* * *

Мы с Малом встретились с остальными у колодца Четьи – природного источника на перекрестке четырех главных туннелей. Если Апрат все же решит послать за нами воинов, отсюда нас будет сложнее выследить. По крайней мере, такова была задумка, но мы не предвидели, что многие пилигримы захотят проводить нас в путь. Они последовали за гришами от их покоев и теперь толпились вокруг водоема.

Мы были в простой походной одежде, кафтаны спрятали в рюкзаки. Я сменила золотую мантию на тяжелое пальто, меховую шапку и успокаивающий вес ремня с пистолетом на бедре. Если бы не белые волосы, вряд ли бы кто-то из пилигримов меня признал.

Теперь же они тянулись, чтобы прикоснуться к моему рукаву или ладони. Некоторые вручали нам небольшие подарки, свое единственное подношение: черствые краюшки хлеба, спрятанные про запас, гладкие камешки, обрывки кружев, кристаллы соляных лилий. Бормотали молитвы за наше здоровье со слезами на глазах.

Я заметила удивление Жени, когда одна женщина накинула зеленый молитвенный платок ей на плечи.

– Не черный, – сказала она. – Тебе черный не к лицу.