Краеугольников - [43]

Из смежной комнаты вывалился яростно сопящий Василий.

— Никого! — доложил он, вперившись взглядом в тела, — Ушла тварь!

Я кивнул, с трудом осознавая реальность. На полном автомате, не осознавая, что делаю, ткнул пальцами в сонную артерию. И, к своему величайшему удивлению, почувствовал ответный толчок.

Нагнувшись, прижался ухом к груди женщины. Василий замер, глядя на меня, как на помешанного. Да я и сам превратился в статую, стараясь уловить мельчайшее колебание сердечной мышцы.

Есть! Редкий и очень слабый! Но пульс есть!

— Она еще жива! — заорал я, как безумный, — Сердце бьется из последних сил! А дыхания, кажется, нет…

Рывком подхватив подушку, сунул ее под шею женщине, запрокинув голову назад. Схватил рукой за лоб, одновременно пережав носовую полость. Преодолевая секундное омерзение, обхватил губами бесчувственный рот. Мощно выдохнул, стараясь отдать как можно больше воздуха в расправляющиеся легкие жертвы.

— Скорая!? Женщина с огнестрелом! — раздался голос из-за спины: Василий не терял времени, — Да! Еще жива! Но долго не протянет! Нужна экстренная помощь!

И он принялся надиктовывать адрес.

* * *

Я сидел в каком-то странном оцепенении-отупении. Физические силы истощились, а дух взирал на окружающее с полнейшим безразличием. Дышал тяжело, как после долгой гонки. Впрочем, практически так оно и было — делать искусственное дыхание очень тяжело.

Голякову забрала скорая, и, по крайней мере на тот момент, она все еще находилась в мире живых. Думаю, в этом есть часть и моей заслуги. Бригада скорой суетилась настолько быстро и сосредоточено, что мне, конечно, никто ничего объяснять не стал. Ясно одно — состояние женщины крайне тяжелое. Чтобы просто выжить ей придется приложить максимальные усилия. Не говоря уже о том, чтобы вернуться к нормальному существованию.

Полиции набежало — целое море. Вокруг одновременно бродили, работали, фотографировали, шуршали и разговаривали никак не меньше десятка разнообразных оперативников. Похоже, третье убийство за неполные две недели навело шороху. И теперь уже никаких сомнений в том, что это серия. Маньяк выбирает жертв не случайно. Они все как-то неуловимо связаны.

В какой-то момент в дверном проеме возник старший следователь Курдюмов. Хищный взгляд обежал место преступления, подмечая все детали; на лице Степана Васильевича появилось странное выражение — как будто он давно ждал чего-то подобного. И теперь, несмотря на всю трагичность ситуации, источает определенное довольство. Мол — ну вот, я же говорил!

Заметив Василия, следователь приветливо кивнул. Увидев меня — досадливо поморщился. Подошел, голова склонилась в мимолетном приветствии.

— Краеугольников? — буркнул он, — Наслышан о твоих подвигах. Молодец. И это… сходи умойся. А то ты на вампира похож больше, чем на человека.

С трудом приподнявшись, я прошел в ванную. Скрипнул кран, послушно зажурчал теплый поток воды. Глянул в зеркало и ужаснулся: вся рожа красная; рот и вовсе перепачкан так, будто я чью-то кровь слизывал прямо из раны. Руки… не лучше. Пальцы покрыты засохшей коркой. Одежда — местами безнадежно перемазана.

Сунулся было мыть ладони, но не выдержал — наклонившись, подставил голову целиком под струю. Вода сбегала по волосам, падала вниз, булькала на затылке, потекла за шиворот. Ничего… даже приятно. Хотелось забраться в душ целиком. А лучше — в ванную. Эх, сейчас бы в баню! Чтобы смыть с себя все следы, выпарить даже частички воспоминаний о пережитых ужасах!

Долго и тщательно оттирался, с трудом добившись хотя бы относительной чистоты на физиономии. Перепачканную одежду, похоже, снова придется выбрасывать. Кажется, я начинаю понимать, почему в агентстве такая существенная зарплата: львиную долю придется потратить на новые шмотки!

Выбрался из санузла немного освежившимся; соображалка кое-как пришла в подобие нормы. Обвел происходящее мутным взглядом, не понимая, куда податься теперь.

Василий о чем-то беседовал с Курдюмовым. Они стояли чуть в стороне, говоря в полголоса. Заметив мое появление, детектив кивнул и шагнул навстречу. Следователь, обернувшись, вяло махнул рукой.

— Пошли отсюда, — мрачно буркнул Василий, подхватывая под локоток, — Показания я дал, сегодня нас мучить больше не будут. Зато потом… — он с досадой поморщился, — Не обольщайся. Будешь ходить в отделение с докладами, как на работу.

Мы спустились по лестнице, наблюдая везде одну и ту же картину: оживленно суетящихся людей. Кто-то собирал осколки, кто-то фотографировал повреждения. Пухлой барышни, кстати, нигде не заметил. Наверное, уже увезли — то ли в больницу, то ли в отделение.

Василий вывел на улицу; я оторопело прислонился к фонарному столбу, пережидая приступ слабости. Вокруг теснились машины экстренных служб — так, что не протолкнуться. Мерцающие мигалки еще больше усиливали ощущение сюрреалистичности.

— Вызову такси, — буркнул детектив, доставая смартфон, — Только давай отойдем чуть подальше…

Мы выбрались из скопления автомобилей, неторопливо продефилировали половину квартала. В голове стояла такая пустота, что я почти с радостью ухватился за первую попавшуюся мысль.