Крадущийся во тьме - [36]

– Ничего такого, – ответил Никита.

– Сталкеры – они уникальные, – проворчал доктор. – У нас по вашей вине скоро все население страны таким будет. Вот у меня племянница ходила в ночной клуб, а там, сволочи, «мультиком» молодежь облучали. Так что же она теперь, одна из вас?

– Это вряд ли. – Ворон подошел к кровати и присел на корточки, глядя на доктора снизу вверх. Поза возымела действие, по крайней мере Никита ощутил, как из окружающего его пространства медленно начало уходить напряжение. Даже дышать стало легче. – «Мультик» абсолютно безопасен: и для сталкера, и для обычного человека. Абсолютно, – повторил он, видимо, на всякий случай. – С ним можно совершать любые операции. Например, использовать на стадионах и на дискотеке (если, конечно, организаторы не боятся проблем с законом, с некоторых пор власти ревностно относятся к использованию артефактов в общественных местах), носить с собой в виде талисмана, да хоть облизать – удастся микробы подхватить если только.

– Надеюсь, никому не придет в голову использовать артефакт вместо леденца, – заметил доктор. – Знаете, сколько всего можно подцепить, не помыв руки перед едой и схватив ими кусок хлеба?

– Не уверен, будто хочу устранять пробел в знаниях, – в шутливом ужасе округлил глаза Ворон. – А «мультик» сам не опасен. Только для ученых вроде вот этих деятелей является источником неприятностей. – Он кивнул в сторону Шувалова. – Разрядка у него сопровождается мощным электромагнитным импульсом. В радиусе двадцати-тридцати, а то и пятидесяти метров вся электроника отдаст концы: надолго, и не факт, что обратимо.

– Ладно, – вздохнул доктор. – Раз безвредный, то и хорошо. Засиделся я с вами, – заявил он, с кряхтением поднявшись. – Вам выздоровления, вам не переутомляться, – сказал он, обращаясь к Никите и Ворону. – И таких молодых затрагивает, а вы пусть и ненамного, но старше.

– Благодарю за ненамного, – усмехнулся Ворон.

– Всего доброго, Василий Семенович, – попрощался доктор и вышел за дверь в сопровождении Нечаева.

– Где вы только берете таких лекарей, Василий Семенович? – Ворон тоже поднялся.

– Ты ведь понимаешь, я не мог вызвать самую обыкновенную «Скорую», появилось бы множество вопросов, опять же, могли донести.

– Я понимаю, – заверил Ворон. – А этот?

– Хороший друг небезызвестного тебе Хазарова Петра Тихоновича.

– О… – Ворон развел руками. – В таком случае я понимаю, откуда такая хватка. Подобных людей, как ваш Петр Тихонович, хлебом не корми, дай только кого-нибудь поизучать.

О некогда ведущем психиатре Московской психиатрической клинической больницы номер один, в просторечии носящей название «Канатчикова дача», Ворон оставался не лучшего мнения. Ему претила манера Хазарова говорить – вальяжно и слегка устало, словно собеседник отвлекает его от дум о высоком. При этом, когда было нужно, Хазаров преображался, умел слушать, а потом выдавал такие советы, которые прежде всего оказывались выгодны ему самому.

Когда Ворон впервые вместе с Денисом вел в Зону группу ученых, Хазаров буквально из кожи вон выворачивался, желая заполучить для исследований чуть не ставшего эмиоником парня. Иной раз Ворон задумывался, что поведи Стаф – лидер клана «Доверие», в который входил Денис, – себя более адекватно и порядочнее, все вообще могло сложиться иначе.

– Прекрати. Петр Тихонович прекрасный специалист, – вступился за старого приятеля Шувалов.

– А я разве усомнился в его профессиональных качествах?

– Просто Генриха Леопольдовича ты мог не щадить.

Ворон удивленно приподнял бровь.

– В отношении «мультика», – пояснил Шувалов.

– А я и не кривил душой. Он вполне безвреден.

– Однако его использование в сфере шоу-бизнеса прикрыли, – напомнил Шувалов. – Генрих Леопольдович не идиот, чтобы не усмотреть в этом определенный знак.

– Да ладно вам. Сами по себе феерические шоу с легким наркотическим эффектом точно никому не делали зла. Просто мозгов у некоторых чиновников как не было, так и нет. Вся катавасия с запретом использования «мультика» в массовых мероприятиях произошла после того, как депутат Долбенко опробовал его во время выборов в местную администрацию. Явка побила все рекорды, вот только когда начали подсчитывать голоса… в общем, народ изъявил свою волю во вполне явной форме: написав на бюллетенях свои измышления. По поводу самого Долбенко с его инициативами по запрещению высоких каблуков и налогом на бездетность – довольно грубо. Вам следовало бы знать, скандал тогда оказался громким.

– Я не особенно слежу за политикой.

– А следовало бы, – заметил Ворон. – Во всяком случае, полезно знать в лицо врагов, ратующих за ухудшение ваших и моих условий жизни.

– Мои дети уже подросли, – заметил Шувалов.

– А Долбенко предлагал не взимать мзду только с тех, у кого имеются малолетние иждивенцы. Как только ребенку исполняется восемнадцать – все, пора отслюнявливать в казну родного государства, которая, как известно, бездонна, и сколько в нее ни положи, будет мало. В общем, Долбенко получил свое, но виноватым, разумеется, сочли ни в чем не повинный артефакт. Якобы это «мультик» народу головы замутил, а инициативы правильные и народу на благо. Хотя лично мое мнение – все то же государство убрало конкурентов. «Мультик» сильно заинтересовал разведчиков – значит гражданам без погон тянуть руки к нему не пристало.