Крадущийся охотник, затаившийся дракон - [48]

– Девятихвостые тебя без единого «медного» оставят! – Хмыкнула Хана. – За твою-то ерунду грех по-больше не содрать! Она ж у тебя не простая ерунда, а ерунда императорская! – Она вдруг застыла. – Слушай! А ведь за эту твою ерунду теперь, получается, простой девушке и подержаться просто так нельзя? «Позвольте этой бедной девушке отполировать ваш нефритовый цзянь своими мягкими розовыми кораллами, Ваше Императорское Высочество! Дабы его божественный блеск озарил эту волшебную ночь…» Или как там у вас, в высшем обществе, принято?

Мы с Марой расхохотались одновременно, заставив какого-то мелкого ночного хищника в панике ломануться в темноту, а ящеров – уныло поддержать наш смех своим недовольным кваканьем.

Эта Хана – просто чудо!

* * *

Описывать город Банбу – центр провинции Мушан и резиденцию клана Дзе – не имеет смысла тому, кто уже побывал в городе Ван-Шиа. Мушан такой же большой, такой же… расползшийся на многие квадратные километры, такой же преимущественно-каменный. Даже архитектура и планировка такие же – здесь добывают камень ровно такой же фактуры, что и в провинции Шианзан, а архитекторы и строители обучались в одних и тех же учебных заведениях и теперь курсируют между провинциями туда-сюда.

И окраины такие же, как в Ван-Шиа… да как и в Мацане. Бедненькие и обветшалые дома в глубине районов. Приличные со свежепокрашенными фасадами – вдоль главных трактов. С многочисленными лавками и постоялыми дворами для припозднившихся на «таможню». Людные сейчас, днем, со снующим туда-сюда народом.

К окраинам мы подошли после полудня. Очень удачно рассчитали последнюю ночевку. Часа три-четыре, и начнет смеркаться – как раз будет время не только выстоять небольшую очередь и пройти стражу, но и найти себе место ночлега. А там – горячая вода, горячий ужин (а не кабанятина… лично меня уже слегка подутомившая) и мягкая теплая постелька… и щеколда на двери в одноместный (это обязательное условие!) номер.

– Благодарю тебя, добрый Бао Дин, за то, что проводил меня до славного города Банбу! – Поклонилась Мара в мою сторону. – Ты говоришь, мы достигли окраин… Где-то здесь меня должен ждать друг моих друзей добрый Удао Хенг…

Поводырем Мары оказался рослый детина года на три-четыре старше меня и с телосложением народного героя-богатыря Уя Липана – мощные плечи, узкие бедра, жилистые, в мое бедро толщиной, руки то ли кузнеца, то ли мечника-танка… прекрасное гладкое лицо с пышными бровями и горящими черными очами. Кстати, взгляд его, сразу прикипевший к скромно потупившейся Маре, был… ну, Хана так смотрит на жарящегося на огне кабанчика… только в образе медведя она еще слюнку из пасти неосознанно пускает. Здоровяк в этом отношении контролировал себя лучше. Ненамного, но лучше.

– М-м-м, какой красавчик! – Достаточно громко оценила Хана.

И стала пожирать глазами «красавчика», время от времени кидая многозначительные взгляды в мою сторону.

– Да помогут тебе предки сдержать свои низменные порывы, юноша… – Очень тихо прошептал я, незаметно подняв ладонь в молитвенном жесте поминовения усопших… аккуратно спрятав и этот жест, и нижнюю часть лица за шеей своего ящера.

Молодец самодовольно ухмыльнулся (жеста он, разумеется, не увидел, а голоса моего не слышал тем более), бросил в мою сторону взгляд, полный превосходства и пренебрежения. Мара после моей «молитвы» изобразила свою обычную загадочную «монализу». А Хана… Хана, конечно же, зафыркала.

– Я здесь! – Пробасил, подскакивая, здоровяк и схватил ящера Мары за уздечку – Мэй? Уйла Мэй?

– О-о-о! Какой приятный молодой голос у этого доброго господина Удао Хенга… Да, эту скромную беспомощную девушку зовут Уйла Мэй! Так приятно услышать ваш сильный голос, добрый господин Удао Хенг! – Она потянулась вперед, провела ладонью по морде ящера и нашла руку парня. – Какие сильные и большие руки и у этого Удао Хенга! – Восхитилась она. – Эта Уйла Мэй сразу ощущает защиту, исходящую от них!

Я едва удержался от того, чтобы недовольно поморщиться. А здоровяк, казалось, готов был хлопнуться в обморок. Его лицо сильно покраснело, а улыбка стала дебильной… ну, или это уже мое отношение к нему такое. Предвзятое. А так-то, чисто по-мужски, я его, конечно, понимаю.

На том и распрощались. Мы двинули в объезд, на другой тракт, входящий в город, а поводырь повел ящера Мары через пропускной пункт… что-то ей урча, гладя по ручке, и растекаясь кучкой подтаявшего мороженого от ответного застенчивого смеха. Лисафья на охоте в естественной среде обитания… мои соболезнования, Удао Хенг! Прости парень, но у тебя нет шансов.

– Этой ночью, да? – с интересом предположила Хана. – Интересно, а она его осушит во сне? До или после? Или, как положено, ку-ку-ку, в процессе?

– Нет, конечно. Она его подинамит еще пару ночей, одновременно вытягивая все нужные ей сведения, после этого накачает его дезой и сделает так, что он свернет себе шею сам… или ему шею свернут за эту самую дезу.

– Почему ты так думаешь?

– Слышал, что тела, осушенные лисафьей, очень характерно выглядят – потрескавшаяся сухая кожа, обезвоженное тело, похожее на мумию…

– Фу, гадость какая! – Скривилась Хана.