Крадущие совесть - [8]
– Дарья Никифоровна, – после некоторого молчания спросила женщина. – Купите вы дом – сыновьям об этом напишите?
– А для чего ж я еду на родину? Чтоб потом их к себе в гости пригласить. Наварю малинового квасу, уж как угощу всех. Радость-то для меня будет!
Аннушка, пораженная, сидела молча до самой Москвы. Когда поезд прибыл к перрону Ярославского вокзала, она подхватила нехитрые узелки Дарьи Михайловны, узнала в справочном, как добраться до Орла, и проводила попутчицу до касс Курского вокзала.
– Счастливая та мать, что сына за тебя отдала, – благодарила Дарья Никифоровна попутчицу. Аннушка покраснела. Глаза подернулись влагой. У Курского вокзала она зашла в сверкающий стеклом и сталью магазин с красивым названием «Людмила» и купила там единственную вещь – шерстяную шаль… Для свекрови. В тот же день, никуда больше не заходя, она уехала из Москвы домой.
Продолжение рода
Ольга Николаевна уезжала из Пилатова прохладным августовским утром. Соседки, с которыми прожила она бок о бок более двадцати лет, провожали ее чуть ли не до самого Черного оврага. Давали советы, желали счастья и тоже плакали. Шутка ли, идет Ольга на пятерых ребят в чужую семью, в чужую деревню!
Павел Жиганов, механизатор из соседнего колхоза «Родина» был горяч. Еще до войны, в молодцах, снискал себе славу двужильного работника. С фронта вернулся – медали и ордена во всю грудь. В пятидесятые, когда началось освоение целины, оставил Павел родную деревню Старово, дом – «пятистенок» и махнул с семьей – женой и пятью ребятишками в Зауральской степи.
Но через два года вернулся. Вдовцом. Работал он теперь с каким-то ожесточением, стараясь забыть утрату. Но о ней постоянно напоминало запустение в доме, который сразу как-то поосел, посерел.
– Хозяйку бы надо, – говаривали соседи. Жиганов от этих слов весь сжимался, до боли стискивал зубы, перекатывая на скулах желваки: кто же отважится пойти за вдовца с такой оравой.
…Это было в конце сентября. Стояла теплая погода. Ольга Николаевна сгребала в овражке отаву. Изредка поглядывала, как против ее покоса, за Черным оврагом оранжевого цвета «ДТ» распахивая оржанище. Когда сено было уложено в копны, Ольга присела отдохнуть. Подумала: «Неплохо бы за погоду и привести отаву домой, а то намочит еще. Сентябрь – месяц ненадежный».
И будто кто прочитал ее мысль. Трактор, работавший по ту сторону оврага, вдруг остановился. Тракторист, мужчина лет сорока пяти в замасленном комбинезоне высунулся из кабины:
– Эй, хозяйка, сено-то, чай, под крышу отвезти надо?
– Да не помешало бы!
Трактор взревел и двинулся к деревеньке Новенькое. Минут через пятнадцать появился снова, только сзади него, вместо плугов, была тележка. Рыча, «ДТ» решительно двигался к кромке оврага. «Да, неужели, и в самом деле на мою сторону решил перебраться? – со страхом подумала Ольга, – перевернется ведь на склоне, такая кручина!» Она побежала навстречу, закричала, замахала руками. А когда трактор ударил гусеницами по откосу, в ужасе закрыла глаза.
– Ну, чего перепугалась, – посмеивался довольный тракторист после удачной переправы.
Павел Жиганов – это был он – помог и убрать Ольге сено на «поветь». От денег за работу он наотрез отказался, а налить ему сто граммов Ольга побоялась. На машине мужик. К тому вспомнила, как вчера только на собрании пробирали они пьяниц и их пособников. «Небось, и в их колхозе на это обращают внимание».
Приглашение попить чаю Жиганов принял с удовольствием. Пока закипал самовар, рассматривал фотографии и рисованные портреты на стенах избы, интересовался:
– Кто это?
– Старший брат мой Василий. В гражданскую погиб.
– А это?
– Саша, второй брат. В Отечественную голову сложил.
– А эти четверо.
– Тоже братья. И тоже на фронте убиты.
– Как? Шесть братьев погибли?
– Шестеро. Все до одного…
Николай Васильевич Самсонов – Ольгин отец – на землю становился прочно. Как частоколом ограждал себя детьми. Ему везло» шестерых сыновей родила жена. Работал он со всей неистовостью исконного землевладельца. Труд принес достаток. Николай Васильевич поставил дом с просторной горенкой и «поветью», на которую можно было въехать на тройке лошадей. Жадность, однако, не «заела» деда. Двоюродный брат Николая Васильевича – Арсентий, хитроватый мужичок, занимавшийся перепродажей скота, выговаривал, бывало, ему:
– Дурак ты, Николай. На ветер больно много бросаешь. Подумал бы о ребятах. Вырастут, отделяться начнут, что ты дашь им?
– Дам что-нибудь. Только не то, что ты для своего единственного Генашки копишь, обжуливая близких и дальних.
Пути братьев разошлись окончательно с той поры, как по мобилизации ушел на войну с белобандитами старший сын Николая Васильевича, а Арсентий «сумел» прикрыть своего отпрыска какими-то хитрыми бумагами.
Все пережил Николай Васильевич, все перенес. Перенес в Отечественную и пять извещений, как пять сквозных огнестрельных ран, и смерть жены, не выдержавшей обрушившегося на их семью горя. Ссутулился, постарел дед. Но никто не видел слез на его глазах. И когда младшая дочка Ольга после гибели братьев отправилась тоже в военкомат, он ее не удерживал.
На фронт Ольга не попала, но работала на него, грузила снаряды на военном складе. Домой вернулась с медалью «За победу над Германией».
Эта книга о людях, прошедших войну, и для кого годы лихолетья – не просто даты, а вехи общей судьбы с народом и страной, прошитой смертельными пулевыми нитями. Персонажи книги не вымышленные литературные герои, а реальные воины и труженики тыла. Автор рассказывает о них с необычайной страстью и какой-то особенной правдой. Но книга не только о подвиге тех, кто ковал и одержал победу над гитлеровской Германией и её саттелитами. Это «не только» – горькие публицистические заметки об упадке мощи Cоветской Армии, происшедшей в результате потешных реформ конца 80-х, начала 90-х годов прошлого века.
Животворящей святыней назвал А.С. Пушкин два чувства, столь близкие русскому человеку – «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». Отсутствие этих чувств, пренебрежение ими лишает человека самостояния и самосознания. И чтобы не делал он в этом бренном мире, какие бы усилия не прилагал к достижению поставленных целей – без этой любви к истокам своим, все превращается в сизифов труд, является суетой сует, становится, как ни страшно, алтарем без божества.Очерками из современной жизни страны, людей, рассказами о былом – эти мысли пытается своеобразно донести до читателей автор данной книги.
Природные катастрофы постоянно сопровождали человека и продолжают сопутствовать ему. Обрушившаяся на взбудораженную Россию адская жара нынешнего лета, ураганы, торнадо и потопы, терзающие зеленую нашу планету – неопровержимые подтверждения этому. Но книга писателя Пискарева, свидетельствуя о столь печальных фактах, все же рассказывает главным образом не об этом, а о том, что многим природным катастрофам человек помогает сам. Те же лесные пожары происходят на 90 % по человеческой вине и только 10 % – от молний.
Издание избранных сочинений известного публициста Геннадия Пискарева вызвано не только возрастающим интересом к его творчеству, но и возрождающейся активной созидательной деятельностью нашего государства.В сборник включена небольшая, но наиболее яркая часть материалов, опубликованных в свое время в популярнейших периодических изданиях – в журналах «Огонек», «Крестьянка», «Сельская новь», «Советский воин», в газетах «Правда», «Сельская жизнь», и других.
Добро и зло, грех и добродетель, красота и уродство – антиподы. Но грань между ними в земной человеческой жизни нередко оказывается стёртой. Умение сделать правильный выбор, уйти от греховных соблазнов и обрести духовную свободу в такой ситуации – всё равно, что пройти по острию лезвия. Преодолеть опасный путь и обрести чёткое представление о том, что составляет истинный смысл бытия, – нравственный долг верующего человека.Как исполняют нелёгкое предназначение оказавшиеся в эпицентре вероломных событий времени фигуранты этой книги, и составляет основное содержание её.
Эта книга – своеобразная попытка автора, поставившего своей целью на примерах собственной жизни показать неукротимое желание и сладостную мечту человека, увидеть, вопреки суровым реалиям действительности, прекрасный духовный мир, существующей как бы параллельно с материальным. У людей тонкой психической организации, натур творческих этот параллельный мир нередко проступает явственно и ощутимо даже в обыденной конкретике, заражая, заряжая бренность существования очарованием любви и духовности.«Мечта сильнее доводов разума».
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.
Правда всегда была, есть и будет первой жертвой любой войны. С момента начала военного конфликта на Донбассе западные масс-медиа начали выстраивать вокруг образа ополченцев самопровозглашенных республик галерею ложных обвинений. Жертвой информационной атаки закономерно стала и Россия. Для того, чтобы тени легли под нужным углом, потребовалось не просто притушить свет истины. Были необходимы удобный повод и жертвы, чья гибель вызвала бы резкий всплеск антироссийской истерии на Западе. Таким поводом стала гибель малайзийского Боинга в небе над Украиной.