Краденая победа - [41]
А женщины в попугайски-ярких нарядах совещаются на незнакомом языке.
— Говорят, что с ними делать, — перевел знавший джайсалмери один из солдат Рокетта.
— Может бросимся на них, да и отнимем оружие? — предложил прощенный насильник. — Видите, как они держат мушкеты? А девочки, небось, ничего…
— Попробуй, если башку не жалко, — бросил Сюлли. — Одна-две случайно пальнут по толпе, и тому, кто сунется первым, я не завидую. — Подождем, что они сделают. Может, сдуру подпустят поближе.
Между тем обобравшие Особую роту закончили болтать. Одна, лет, наверное, двадцати от роду, неуклюже махнула тяжеленным для нее мушкетом, указывая в сторону перевала. Шарахнул, заставив пленников чуть присесть, выстрел, пуля взвизгнула над головой Рокетта.
— Не знают, что с нами делать, — перевел, что услышал, солдат, знавший джайсалмери. — Хотят отвести к мужчинам, мол, раз воюют, пусть сами и разбираются.
— Хорошо бы, — вздохнул Рокетт. — Они-то нас сдуру перестреляют.
— А там нас увидит все войско. Представь, что о нашей роте скажут. Мол, Особая-то она Особая, но деревенские девчонки поособее будут.
Поясняя взмах мушкета, девчонка что-то звонко прокричала.
— Хочет, чтобы мы шли к перевалу и шли шагах в пятидесяти впереди, и взяли кувшины, — перевел солдат. — Иначе будут стрелять.
— Ага, себе бы что не отстрелили, — усмехнулся Рокетт.
— Скорее, кого-нибудь из нас сдуру пристрелят… Как хотите, а мне жить охота. А уж если погибать, то хоть не так глупо. Пошли…
— Он прав, — скривившись, кивнул красный, как рак, Сюлли. Уж если было стыдно Рокетту, ни в чем, в общем, не виноватому, то Сюлли сам завел роту в западню, не удостоверившись, что лощина безопасна. Конечно, кто мог подумать, что опасность исходит от безобидных цветочков? А капитан и должен. На то он и капитан, и его приказ — закон более чем для ста человек. Сегодня обошлось — но что, если бы тут проходили жаждущие поквитаться вояки равата Салумбара? Перерезали бы спящим глотки — и все. — Пойдем.
Уже совсем не так, как утром, шаркая в пыли сапогами и явственно ощущая глядящие в спины дула мушкетов, колонна Особой роты потянулась к позициям на перевале. На душе у всех было на редкость паршиво. Когда их с кувшинами в руках, под девчоночьим конвоем, приняли хохочущие до слез джайсалмерцы, темесское передовое охранение шагах в семистах ниже по склону не скрывало ухмылок. Стало вовсе тоскливо.
— Поздравляю, — буркнул Сюлли.
— С чем? С тем, что нас скоро выручат?
— Плен — это надолго, дорогой. Если, конечно, салумбарцы не узнают, что я был при Мератхе. Тогда, боюсь, нас просто перевешают, и все. А так, может быть, мы еще со здешними рудниками познакомимся. Или с тюрьмой раджи. Войны ведь формально не было, так?
— Ну, — нехотя признал Рокетт. Нападение на страну через несколько месяцев после заключения мира, да еще без объявления войны — и правда не слишком достойное деяние. Странно, что раньше он об этом не задумывался. — Не было, и что?
— А то что никакие мы не пленные, а бандиты. Знаешь, что скажет наш дорогой подпол Меттуро, когда Салумбарец начнет переговоры? Что не знает никакого такого капитана Сюлли, и никакая это не рота темесцев, а опасная банда дезертиров, и если господину равату не трудно, пусть он выдаст преступников Темесе для суда. В свою очередь, подполковник Темесы выражает равату Салумбара самое искреннее почтение и гарантирует вознаграждение.
— А тот?
— Куда он денется, выдаст, — усмехается Сюлли. — Кому нужны сто дармоедов? Ты не радуйся, как бы нас в самом деле не притянули за дезертирство. Это обычных вояк бы помиловали. Нас будут долго и весело допрашивать следаки, и если не удастся сводить их поспать в лощинке с цветами… Знаешь, не знаю, что будет хуже: остаться у местных в рабстве или познакомиться с военным трибуналом.
Оба надолго замолчали. А Рокетт исподтишка рассматривал пленивших их девушек. В сочетании с озорной розовой, голубой, желто-оранжевой и красной расцветкой платьев-камизов и спускающихся едва ли не до колен покрывал мушкеты и сабли смотрелись диковато. Увешанные оружием девицы горбились под тяжестью железа, но при этом не утратили ни стати ни неосознанной, подсознательной чувственности. Порой из-под покрывал озорно блестели насурмленные глаза, если налетал ветер, могли на миг приоткрыться чувственные губы. Каждый раз местные смущенно хихикали и спешили торопливо прикрыть лицо, оттянув покрывало книзу тоненькой смуглой рукой. Держа в руках тяжелый медный кувшин (и как они таскают такие на голове?), Рокетт пытался найти среди «конвоя» знакомое по снам лицо. Тщетно: ни одна из них даже отдаленно не напоминала ту, из сновидений. Не было в них того огня, который, как пламя свечи мотылька, манил Рокетта. «Милые девочки. Но с той, из снов, ни одной из вас не сравниться!»
Переговоры между девушкой, которая пыталась командовать пленными, и высоким чернобородым мужчиной с мечом-тальваром в видавших виды ножнах, были недолгими. Мужчина скомандовал своим, воины быстро разобрали у девушек оружие, а потом чернобородый занялся пленными. Окинув взором колонну, он сразу вычислил в толпе командира и, насмешливо отсалютовав трофейным мушкетом капитану Сюлли, по-темесски скомандовал:
Прошлое — прошло. Обрушилось сгоревшими перекрытями, расстреляно картечью в упор, стерто с лица земли и осквернено фанатиками новых богов. Исчезло вместе со странами и народами. Но стоит случайно его потревожить — и оно напомнит, как сражались те, кто не могли победить, как умирали не отрекшиеся от своих богов. Как любили те, чья любовь поднялась над смертью и ненавистью.
"Только пепел остался от великого Сколена" - напишут об этом времени выжившие. Страшная катастрофа разрушила великую державу, ее остатки раздирают на части бывшие наместники и ничтожные правители. Не стало великих воинов и императоров, города лежат в развалинах, голод и болезни косят уцелевших. Время железа и крови, предательств и героизма. Судьба страны оказалась в руках безвестной девушки, бросившей вызов кровавому королю Амори. Но чем станет ее жизнь и борьба - зарей новой жизни или мучительной агонией сколенского народа - зависит от человека из совсем другого мира.
Действие происходит в Мирфэйне, за четыре века до эпохи «Когда камни кричат» и «Краденой победы». В те времена, когда Церкви Единого ещё противостояли древние Храмы, и жрецы возносили молитвы таинственным Богам. Когда Империя Ствангар была в зените могущества, а величайшие маги мира выясняли отношения на поле боя. Собственно, именно застарелое противостояние Храмов и поставило мир на грань гибели. И только забытое в благополучные века последнее средство — Сила Мира — способно спасти этот мир от чудовищной катастрофы.
Когда все, во что верили твои предки, ради чего шли на смерть и муки, стало прахом, остается Память. Память о вере предков, пролитой крови, любви и ненависти, о преданности и предательстве. Она — все, что от них осталось. Но и ее безжалостно топчут победители, уничтожая последних помнящих. Так зачем противиться неизбежному, теряя счет могилам близких, каждодневно рискуя жизнью и все равно постепенно забывая? Не лучше ли сдаться и «принять реалии»? Но даже крохи сохраненного Знания однажды станут последней надеждой Мира.
В смертельной схватке схлестнулись два народа. Побежденные и победители, порабощенные и поработители, захватчики нынешние и захватчики вчерашние. Даже у вождей нет выбора - никто не властен убежать от судьбы, остановить древнюю вражду. Сметая границы государств, ломая судьбы и сжигая города, по миру Сэрхирга катится каток войны. Топливом для него служат старая ненависть и иномировые технологии. Кто прав, кто виноват - как разберешься, когда и те, и другие превзошли жестокостью зверей? Можно ли построить аналог СССР на средневековых технологиях? И выдержит ли испытание огнем и железом Любовь, зародившаяся на развалинах мира? Этого знать не дано никому.
"Только пепел остался от великого Сколена" - напишут об этом времени выжившие. Страшная катастрофа разрушила великую державу, ее остатки раздирают на части бывшие наместники и ничтожные правители. Не стало великих воинов и императоров, города лежат в развалинах, голод и болезни косят уцелевших. Время железа и крови, предательств и героизма. Судьба страны оказалась в руках безвестной девушки, бросившей вызов кровавому королю Амори. Но чем станет ее жизнь и борьба - зарей новой жизни или мучительной агонией сколенского народа - зависит от человека из совсем другого мира.
Было это или будет… Но, когда на суше правили отнюдь не млекопитающие, когда на Земле существовало лишь два огромных материка, на одном из них, именуемом Олатамой, роль человечества сводилась к роли домашних или промысловых диких животных. Их труд, их плоть — всё покорно отдаётся на благо высокоразвитой, хоть и немногочисленной цивилизации. Так почему же князь великого григстанского народа принялся истреблять важный в экосистеме примитивный вид, столь похожий внешне на властвующий на континенте народ? Есть ли надежда и смысл стремиться к большему? И иногда… Что выбрать «между боеспособной армией и женщиной», есть ли смысл выбирать «путь в одну сторону, зато по красивым местам»? Возможна ли красивая легендарная сказка про Эру Равноправия там, где смерть от стихийного бедствия и чужой руки приравнены друг к другу. Данная книга не рассчитана на лиц младше 18 лет, беременных женщин и лиц со слабыми нервами.
Между Смертным Императором и его противником завязалась финальная битва, в результате которой Смертный Император разрушил Подземный Мир. Божественный артефакт – таинственная пурпурная карта, которая прежде связывала Демона-Короля Подземного Мира – исчезла в пространственно-временной воронке, затерявшись в бесконечной пучине. В бескрайней глуши, где боевые искусства только начали зарождаться, несколько бесподобных мастеров пытались проложить себе путь в мир истинных боевых искусств. Молодой парень с Земли по имени И Юнь невольно попал в такой мир и начал своё путешествие с пурпурной картой неизвестного происхождения. Это история о величественном, но всё ещё неизвестном мире истинных боевых искусств.
В Сфере Богов бесчисленные легенды боролись за таинственный куб. После сражения таинственный куб исчез в пустоте. Линь Мин натыкается на этот таинственный объект и начинает своё путешествие, чтобы стать героем земли.
Между Смертным Императором и его противником завязалась финальная битва, в результате которой Смертный Император разрушил Подземный Мир. Божественный артефакт – таинственная пурпурная карта, которая прежде связывала Демона-Короля Подземного Мира – исчезла в пространственно-временной воронке, затерявшись в бесконечной пучине. В бескрайней глуши, где боевые искусства только начали зарождаться, несколько бесподобных мастеров пытались проложить себе путь в мир истинных боевых искусств. Молодой парень с Земли по имени И Юнь невольно попал в такой мир и начал своё путешествие с пурпурной картой неизвестного происхождения. Это история о величественном, но всё ещё неизвестном мире истинных боевых искусств.
Между Смертным Императором и его противником завязалась финальная битва, в результате которой Смертный Император разрушил Подземный Мир. Божественный артефакт – таинственная пурпурная карта, которая прежде связывала Демона-Короля Подземного Мира – исчезла в пространственно-временной воронке, затерявшись в бесконечной пучине. В бескрайней глуши, где боевые искусства только начали зарождаться, несколько бесподобных мастеров пытались проложить себе путь в мир истинных боевых искусств. Молодой парень с Земли по имени И Юнь невольно попал в такой мир и начал своё путешествие с пурпурной картой неизвестного происхождения. Это история о величественном, но всё ещё неизвестном мире истинных боевых искусств.
Между Смертным Императором и его противником завязалась финальная битва, в результате которой Смертный Император разрушил Подземный Мир. Божественный артефакт – таинственная пурпурная карта, которая прежде связывала Демона-Короля Подземного Мира – исчезла в пространственно-временной воронке, затерявшись в бесконечной пучине. В бескрайней глуши, где боевые искусства только начали зарождаться, несколько бесподобных мастеров пытались проложить себе путь в мир истинных боевых искусств. Молодой парень с Земли по имени И Юнь невольно попал в такой мир и начал своё путешествие с пурпурной картой неизвестного происхождения. Это история о величественном, но всё ещё неизвестном мире истинных боевых искусств.