Краденая магия. Часть 2 - [50]

— Возможно, также лишь для видимости? — предположил Семенов.

— Для видимости?! — возмутилась Воронцова, удостоив наконец взглядом докладчика. — Да если бы не Огинский-Зотов, духи бы всех там растоптали! Меня с господином Ясухару — так уж точно! Знаете, сколько я сцедила с молодого князя маны?

— Упустил сей момент, — слегка нахмурившись, признался есаул. — Он не показался мне существенным, — поспешил пояснить он Цесаревичу.

— Две с половиной тысячи мерлинов — это, по-вашему, несущественно?! — всплеснув руками, воскликнула девушка.

— Сколько? — ахнул наследник.

— Две с половиной тысячи мерлинов, Ваше Высочество! — отчеканила Милана.

— Две с половиной тысячи мерлинов… Невероятно! — обескураженно покачал головой есаул.

— Это только то, что забрала я! А кроме меня молодой князь еще подпитывал маной господина Ясухару! Лишь благодаря этой помощи мы до сих пор живы! И лишь это позволило ликвидировать пробой!

— Невероятно… — повторил Семенов. — Да что там, сие просто невозможно!

И правда, ни фига ж себе! Нет, я знал, что слил вчера довольно много, но чтобы столько! Сколько там было едва ли не на максимуме у Нади? Четыреста семьдесят пять мерлинов, кажется? А тут — впятеро больше! Да уж, выходит, я нереально крут!

Только вряд ли мне это как-то поможет. Наоборот, теперь уж наверняка прибьют — от греха…

* * *

— Позволю себе не согласиться с молодой графиней, — едва слышно прохрипел из своего шезлонга сотник Емельянов, когда настала его очередь давать показания.

Вызванный перед ним Тоётоми повторил почти все то же самое, что говорила Воронцова: слышал, мол, как я приказал духу вернуться, и, типа, пережил пробой только благодаря моей мане. Заимствованные мерлины японец, правда, не считал, но предполагал, что взял никак не менее девяти сотен.

Это же почти три с половиной тысячи в сумме?! Да еще сам я сколько-то потратил… Точно прибьют!

— Не согласиться в той части, что якобы только вмешательство молодого князя позволило остановить духов, — продолжил между тем Емельянов. — Пробой был на редкость мощным, однако ликвидирован он был бы в любом случае. Конвой понес бы потери, но ни до Вашего Высочества, ни до Государя Императора духи бы все одно не добрались. Это я могу заявить с уверенностью!

— Зачем же тогда злодеям было, по-вашему, огород городить? — поинтересовался Цесаревич.

— Не могу знать, Ваше Высочество, — развел руками сотник. — Возможно, сие была всего лишь демонстрация, — неуверенно добавил он затем.

— Демонстрация чего? — не понял наследник.

— Демонстрация угрозы.

— И кому же могла такая демонстрация потребоваться? — осведомился Цесаревич.

— Не могу знать, Ваше Высочество…

— А вы что скажете, есаул? — повернулся наследник к Семенову.

— Ваше Высочество, возможно, ключ к ответу на сей вопрос нам даст следующий свидетель, — заявил тот. — Вызываю к ответу заместителя начальника Федоровского кадетского корпуса майора Алексеева!

* * *

— Скажите, господин майор, — вкрадчивым голосом произнес есаул. — Как вышло, что несмотря на неоднократные нарушения правил внутреннего распорядка корпуса, допущенные молодым князем Огинским-Зотовым, он не только не получил взыскания, но и напротив, был премирован шестью баллами, которые и позволили ему в итоге попасть в первую тройку абитуриентов?

Это уже был четвертый или пятый вопрос, заданный Алексееву Семеновым. Прежде заместитель начальника корпуса успел заверить, что ничего не знал о Фу-Хао, отметить, что я блестяще проявил себя на вступительных испытаниях, особенно на эссе и на истории, а также упомянуть о происшествии с ядом в моем бокале и о несостоявшейся дуэли с Воронцовой.

— Некие инциденты и впрямь имели место, сударь, — сухо проговорил старик. — Но по итогам тщательно проведенных разбирательств были признаны незначительными и не заслуживающими наказания в виде штрафа.

— Сии решения принимали вы, господин майор? — уточнил есаул.

— Разумеется, сударь, — кивнул Алексеев. — Сие моя обязанность.

— Самостоятельно? — прищурился Семенов.

— Разумеется, сударь, — не постарался быть оригинальным майор.

— Однако присутствовал ли при сих разбирательствах кто-то еще? — не унимался есаул. — Я не имею в виду других абитуриентов, — пояснил он тут же свой вопрос. — Кто-нибудь… позначительнее.

— Однажды — присутствовал, сударь, — неохотно буркнул заместитель начальника корпуса.

— И кто же сие был?

— Светлейший князь Всеволод Романов, наместник Его Императорского Величества в Московской губернии, — помявшись, сообщил Алексеев.

— Господин майор, я сильно ошибусь, если скажу, что именно Его Светлость господин наместник счел происшествие незначительным и настоял на прощении молодого князя Огинского-Зотова? — быстро спросил Семенов.

— Не сильно, сударь, — хмуро обронил заместитель начальника корпуса.

— Выглядело ли сие как оказание Светлейшим князем Романовым покровительства молодому князю Огинскому-Зотову?

— Именно так сие и выглядело, сударь, — похоже, устав упираться, вскинул голову майор.

— И не случись того заступничества, молодой князь нипочем бы не попал в тройку лидеров вступительного рейтинга?

— На тот момент испытания еще не начались, сударь. Рано было судить о будущих результатах.