Козырные дамы - [16]

Боб заказал столик в ресторане отеля «Савой». Лимузин домчал их туда за несколько минут. Любуясь видом ночной Темзы, Каролина подумала, что кровь в ее жилах, вероятно, сейчас кипит и пенится не менее бурно, чем стремительный водный поток, искрящийся в отблесках фонарей на набережной.

– Итак, вы работаете на телевидении, – промолвил Эл, когда они сделали официанту заказ.

Каролине показалось, что в его голосе прозвучали нотки сомнения, но она притворилась, что не заметила их, и ответила:

– Да, именно так. А чем занимаетесь вы?

– Разумеется, торгую нефтью! В Техасе все торгуют либо нефтью, либо скотом. Впрочем, особой разницы между ними нет, как говорят у нас некоторые остряки.

Он хохотнул, довольный своей остротой.

– Вам нравится Лондон?

– Я его обожаю, мадам! Особенно в такие вечера, как этот. У нас в Хьюстоне плоховато с культурой. Денег много, но культуры нет. Мне вообще нравится Европа. Я люблю вкусно поесть, выпить хорошего вина, послушать музыку, потанцевать с милой дамой. – Он многозначительно посмотрел на Каролину.

Этот грубоватый на вид американец все больше импонировал ей. Она чувствовала, что он совсем не прост, этот суровый техасец с обветренным лицом и подкупающей улыбкой. И она непроизвольно ерзала на стуле и сжимала ноги, живо представляя себя в его медвежьих объятиях. Ей было страшно даже подумать, что с ней случится, если он навалится на нее всей своей тушей и начнет целовать в губы, ощупывая ее тело своими огромными сильными лапами с толстыми пальцами. Пожалуй, она еще никогда не сидела рядом с таким крупным мужчиной, и никогда в ее голове не возникали подобные мысли.

А мысли, рождавшиеся в ее голове во время ужина в ресторане с окнами, смотрящими на Темзу, вызывали в ее теле все новые и новые невероятные ощущения. Скованная баской и чулками на подтяжках, она то и дело изменяла позу, пытаясь унять нарастающее беспокойство. Каждое движение, будь то поворот корпуса или наклон вперед, каждое новое соприкосновение коленей и ляжек вынуждали ее поеживаться или судорожно вздыхать, поскольку по всему телу пробегал электрический ток. И его генератором была ее вышедшая из-под контроля пушистая киска. Ей было уже тесно в ажурных трусиках, впившихся в срамные губы и сдавливавших клитор. При каждом взгляде на Эла Каролина ощущала себя бесстыдной развратницей, не постеснявшейся явиться в театр и в ресторан в наряде, характерном для девиц легкого поведения. Трусики вскоре промокли насквозь, и соки потекли по ее промежности и бедрам.

Они ели копченую семгу и жареную дуврскую камбалу, пили дорогое вино «Шабли». Время от времени Каролина отвлекалась от мыслей об Эле и попыток обуздать свое вышедшее из-под контроля тело, рассеянно оглядывалась по сторонам и ловила на себе пристальный взгляд Боба Эверетта.

Он тоже был обаятельным и симпатичным мужчиной, но отличался от техасца Эла особой самоуверенностью и властностью, которые свойственны только очень богатым и благополучным людям, не сомневающимся ни на секунду в своем всемогуществе и принадлежности к высшей касте. Такому человеку трудно в чем-либо отказать.

Адрианна держалась так, словно бы не замечала его интереса к Каролине, и всем своим видом демонстрировала, что она совершенно счастлива, что находится в его обществе. Время от времени она пожимала его руку и улыбалась, с нежностью заглядывая ему в глаза. Но Каролина, не раз бывавшая вместе с ней в компании других мужчин, знала, что по ее внешности нельзя судить о том, что она в действительности думает о них. Случалось, что за маской искреннего обожания скрывались корыстные намерения и с трудом сдерживаемая неприязнь. Очевидно, это умение перевоплощаться и помогало ей всегда добиваться своей цели. Поняв уже в студенческие годы, какую важную роль играют в жизни деньги, Адрианна успешно развивала свои актерские способности на протяжении всего курса обучения в университете и продолжала оттачивать свое мастерство в дальнейшем. Недостатка в богатых поклонниках она никогда не испытывала.

Вот и теперь она делала то, что делала всегда, – обеспечивала себе безбедное существование и приятное времяпрепровождение своими женскими чарами и прелестями.

За ужином Каролина пила воду и белое вино, и пары шампанского успели выветриться у нее из головы. Поэтому когда официант подкатил к их столику тележку с разнообразным десертом: пирожными, конфетами, фруктами и восточными сладостями, – она согласилась отведать изысканного золотистого хереса. Потом они пили из хрупких белых фарфоровых чашечек ароматный кофе, черный, как успокоившиеся воды ночной Темзы за окнами, в которых отражался мост Ватерлоо. Наконец Боб сказал:

– Пожалуй, коньяку мы выпьем дома. Не правда ли, крошка? – Он вопросительно посмотрел на Адрианну, потом – на Каролину и спросил: – Или поедем в клуб?

– Только не сегодня, – сказала Адрианна, поглаживая под столом его колено. Она что-то прошептала ему на ухо, и он улыбнулся.

– Пожалуй, я тоже предпочла бы поехать домой, – машинально брякнула Каролина и в следующий миг сообразила, что вот этого-то ей совершенно не хочется.

– А почему бы тебе не составить нам компанию? – спросила Адрианна и, подмигнув ей, добавила: – Уверена, что скучать мы не будем.