Козырная пешка - [7]

Алиса теперь утаивала часть своей прибыли, здраво рассудив, что ей нужно хотя бы иногда нормально питаться. А что касается оплаты коммунальных услуг, пусть этим озаботиться ее мамочка. Скандал разразился через пару месяцев, когда она застала мать, роющуюся в ее карманах.

– А что ты хочешь? – в слезах орала мать. – Я тоже хочу кушать. Думаешь, я не чувствую, что ты тишком там жрешь? Я видела, я все видела! Мне тоже хочется пирожных! Я тоже люблю бутерброды с колбасой!

– Так иди на работу, – вопила в ответ Алиса. – Ты сидишь дома уже почти восемь лет. Чего ты ждешь? Что тебе предложат сыграть Джульетту? Мама, очнись, тебе тридцать шесть лет, а Джульетте было на двадцать меньше. Никто тебе не предложит роли!

– Еще как предложат! – мстительно отвечала мать. – Если хочешь знать, главная роль в новой пьесе у меня уже почти что в кармане! Я буквально вчера разговаривала с Орловым. Он готов попробовать меня в новой антрепризе!

– Мама! – выла Алиса, – Орлов уже год как работает в другом городе. Как он будет пробовать тебя на главную роль?

– Ну и что? – не смутилась мать. – Я поеду с гастролями по всей России. Мы вчера как раз обсуждали эту тему… Да он сам мне это предложил! Да!!! Позвонил и предложил!

Алиса опустила руки и рухнула на стул. Ее лицо было мертвым и усталым, словно каждый из ее шестнадцати лет шел как минимум за три.

– Мама, – безжизненно произнесла она, – у нас телефон уже три месяца как отключен за неуплату. Куда он тебе позвонил? В рельсу?

– Он позвонил Клавдии Никифоровне, – не моргнув глазом, ответила мать, – а та любезно пригласила меня к телефону.

– Откуда Орлову знать телефон Клавдии Никифоровны? – ядовито поинтересовалась Алиса.

– Господи, да какая разница? – воздела мать руки горе. – Наверное, посмотрел в телефонном справочнике.

– Разумеется, – кивнула Алиса. – Все очень просто: нашел телефон в справочнике. Видимо в Якутске, где он сейчас находится, телефонные справочники нашего города продаются на каждом углу. А телефон Клавдии Никифоровны выделен там жирным шрифтом.

– Он мог случайно прихватить его с собой, – безразлично пожала плечами мать, а затем, раскрыв ветхую шаль, как крылья птицы, она закружилась по комнате. – Ах, девочка моя, ты не представляешь, какая это замечательная роль! Я буду блистать в этом крае белых ночей, как королева. Знаешь, когда мы с Орловым работали вместе, у нас чуть было не случился роман… Но я тогда уже была замужем за твоим подлецом-папашей и отвергла этого перспективного молодого человека. А вот он, как видишь, меня не забыл. И спустя столько лет помнит о нашей любви… Как знать, может быть в этом городе, наша любовь вновь расцветет?

Мать уже несло. Она говорила с невероятным пафосом. Но даже тут, среди родных стен, где из зрителей была только дочь, она не смогла сыграть эту сцену убедительно. Алиса подумала в очередной раз, что лавры Сары Бернар матери не светят.

– Ты никогда не работала с Орловым, – мстительно выпалила Алиса. – Он пришел в наш театр через четыре года после того, как тебя вышибли даже с эпизодов. У вас никогда не было романа, потому что его красавица жена моложе тебя на пять лет. И он никогда не звонил тебе из Якутска.

– Почему это? – удивилась мать и посмотрела на дочь чуть более осмысленным взором, перестав кружиться.

– Потому что он не в Якутске, – подытожила Алиса.

– Как же? – оторопело произнесла мать и опустила руки. – Ты же сама только что сказала.

– Я просто так сказала, – фыркнула Алиса. – И я, конечно, не знаю, где он сейчас. Но точно не в Якутске.

Мать такие мелочи смутить не могли.

– Значит, я просто перепутала город, – отмахнулась она и снова закружилась по комнате. Алиса вздохнула и даже не стала упоминать, что Клавдия Никифоровна не далее как позавчера укатила на «скорой помощи» в больницу, наказав соседке сверху поливать ее цветы и кормить кота. Скажи об этом Алиса вслух, Клавдия Никифоровна трансформировалась бы в устах матери в Авдотью Петровну.

Мать вдруг перестала кружиться и уселась рядом с Алисой, уставившись на нее взглядом, исполненным трогательной заботы.

– Доченька, а впереди ведь твой выпускной. Ты уже придумала, в чем ты будешь? Я хочу, чтобы ты была самая красивая… Ты же у меня просто супермодель… Куда до тебя всем этим вертихвосткам…

Приближающийся выпускной приводил Алису в шок. До него оставалось каких-то двадцать дней, а надеть Алисе было решительно нечего. Она перерыла все наряды матери, пылившиеся в шкафу, но все это было решительно не то. Только одно платье – старое черное платье из шелка, все еще выглядело опрятным, хотя и слежавшимся, с четким нафталиновым шлейфом. Это было платье для бессловесной роли горничной, которое матери сшила бабушка, нашедшая, что убожество, выданное ей реквизитором, ничуть не красит ее дочь. Мать надевала его всего несколько раз, а потом забросила на полку. После того, как она родила Алису, влезть в это платье ей не удалось никогда. Алиса же не так давно это платье примерила, и оно пришлось ей впору.

Супермодель… Алиса криво усмехнулась на этот сомнительный комплимент. Ее худоба, чуть впавшие щеки и глубоко посаженные глаза со взглядом кошки отнюдь не придавали ей, по ее мнению, шарма. Все это был не результат длительных тренировок, а постоянного голода. Много ли жиру накопишь на кефире и гречке, которыми она питалась почти постоянно. Вечером Алиса снова вытащила платье из шкафа, натянула его и критически посмотрела на себя в зеркало.