Козырная пешка - [2]

Я сфокусировала на говорившем взгляд. Туповатое лицо с тяжелой челюстью, маленькими глазками без всякого признака жизни в них, перебитый нос и уродливая родинка на шее. Зрелище это настолько заворожило меня, что я даже всхлипывать перестала. И в этот самый момент мне стало ужасно страшно. Я отчетливо поняла, что этот человек меня убьет. Не сегодня, так завтра. Ему это все равно, что высморкаться.

– Чего уставилась? – поежившись, спросил он.

– Чтобы на том свете не обознаться, – прошелестела я. Он матерно выругался и швырнул меня в стену. Я споткнулась о ванну, упала в нее, ударившись о стену. Сверху на меня посыпались осколки зеркала. Горячая струйка побежала по шее. Я взвыла от боли, а он удовлетворенно рассмеялся.

– Неделя, помни об этом, – назидательно сказал он и кажется, даже пальцем погрозил. А потом вышел из ванной, где я лежала, усыпанная битым зеркальным полотном, истекающая кровью, готовая скончаться в любой момент. Потом хлопнула входная дверь и я медленно сползла глубже, направила на себя воду и медленно отрешилась от этого мира.

Покой и тишина…

Элегия…

Родители Алисы развелись, когда ей исполнилось шесть.

В этот день все вообще шло как-то наперекосяк. Бабушка с утра варила кашу, засмотрелась в телевизор и спохватилась только тогда, когда по квартире распространился неаппетитный запах гари. Мама утром проспала на работу и убежала в разных туфлях, потом вернулась, переобулась – снова в разные, вернулась вновь и умчалась, бормоча себе под нос, что вот так опаздывать просто неприлично. Отец отсыпался после ночной смены и на Алису не обращал никакого внимания. А сама Алиса ходила расстроенная и злая, хотя подобные чувства в ее возрасте не должны аккумулироваться. Это самое слово она подслушала у подружки матери – толстой тетке с хитроумной работой психолога. Тетка была омерзительная, и Алиса ее не любила. Та вечно норовила потрепать ее за щечку, поправить бантик и застегнуть пуговку на платье, а потом менторским тоном пожурить мать, что единственная дочь ходит растрепкой. Алиса таких гостей не любила. Тетка ни разу не принесла ей даже завалящей шоколадки. А на день рождения, ее, Алисин день рождения, тетка заявилась без приглашения, откушала праздничных блюд и даже кусок торта выбрала самый лучший, с сиреневой розочкой, который должен был достаться имениннице. А потом в кухне, где они с матерью курили, тетка с идиотским именем Роксана выговаривала матери, что дочка ее – просто бука, не умеющая себя вести, и что в таком возрасте негатив не должен в ребенке аккумулироваться.

Для Алисы это слово было непонятным. Это только через много лет она узнала, что «аккумулироваться» в данном конкретном случае обозначало «накапливаться». Но тогда ей казалось, что эти самые пресловутые чувства кляксами сползаются под ее кровать и только и ждут, чтобы напасть на нее в темноте. Негатив для Алисы совершенно справедливо ассоциировался с черной пленкой от старенького фотоаппарата «Смена», которым папа фотографировал всею семью, а потом сам проявлял и печатал фотографии. Алиса сидела с ним в темной комнате, освещенной красной лампой и, не дыша, смотрела, как в пластмассовой ванночке проявляются лики знакомых ей людей. Иногда папа разрешал ей поддеть деревянным пинцетом без зубчиков мокрую лоснящуюся бумагу с едким тягучим запахом и переложить в другую, где фотографию требовалось «закрепить». Потом папа закреплял фотографии деревянными прищепками на растянутую по комнате веревку. А бабушка из-за дверей ворчала, что ребенку уже давно пора спать, а не сидеть с голым пузом в душной комнате, еще голова заболит чего доброго…

Мама в эти разговоры не вмешивалась. Никогда. И, как считала Алиса, потому что так было нужно. Наверное, потому что мама не любила папиных занятий и никогда их не одобряла.

В этот день, ставшим последним днем семьи Филипповых, Алиса была очень расстроена. Не так давно в соседнем доме затеяли ремонт. На детскую площадку вывалили кучу глины, песка и мелкого щебня. Если учесть, что от площадки осталось одно название в виде покореженной железной горки, сломанного турника и баскетбольного щита без кольца, дети такой перемене обрадовались. Поначалу Алиса и все ее подружки лепили простенькие куличики и пасочки, формируя их ведерками и формочками, копались в щебенке, выискивая мелкие красивые камушки. А потом Алисе пришло в голову вылить в никак не желавшую держать форму пасочку немного воды. Алиса, собственно, устраивала для своей куклы кашу-малашу, коей и намеревалась куклу накормить. Но тут девчонок позвали по домам. Алиса вылила вязкую массу на землю и тоже покинула площадку.

На следующее утро Алиса с удивлением обнаружила, что вылитая ею на землю каша-малаша затвердела и превратилась в плоский и твердый как камень блин. В серединке монолитом застыла пуговица от платьица куклы. Поковыряв пальчиком пуговицу, Алиса убедилась, что раствор держит крепко, выдолбила пуговицу прихваченным из дома железным самолетиком, а потом уставилась на раскуроченную глиняную лепешку. Идея, мгновенно сформировавшаяся в ее маленькой голове, ей неожиданно понравилась.