Козырь в рукаве - [22]

— Понимаешь, слушала сейчас новости на вашем канале, там упоминалось про девушку…

— Понял, понял. Короче, что надо-то?

— Меня интересует, какая сорока принесла на хвосте эту информацию.

— Ну, мать, ты вопросы задаешь, — он многозначительно помолчал.

— Очень надо, — взмолилась я. — В долгу не останусь, ты же знаешь.

— Ну ладно, чего уж там, — благодушно отозвался собеседник, — это я так. Я поломался, но ты меня уговорила, тебе — мелочь, а мне приятно. Да, в общем-то, никакого секрета здесь нет. Официальное сообщение из правоохранительных органов.

— Официальное? — Я была разочарована.

— Ну да, позвонили из их центра по связям с общественностью. И не только нам, насколько мне известно. А вас, коллега, что же, обошли стороной?

— Не ехидничай, умник. Может, я просто не в курсе. Спасибо, звони, если что понадобится.

Я нетерпеливо набрала следующий номер. Трубку взял сам Фима.

— Лапушка, я сижу на месте, жду, как и договаривались. Какие претензии?

— Не претензии, Фима, просьба.

— Излагай, я весь внимание, — изрек Резовский.

— Тебе знакома такая фамилия — Бородин, Бородин Олег Дмитриевич?

Фима помолчал.

— А почему ты спрашиваешь?

Я тихонько застонала, из-под стола тут же диким воем отозвалось чудовище.

— Резовский, оставь свои замашки, просто скажи: да или нет.

— Ну, допустим, да. Ну, да, да, ты только так не волнуйся.

— То есть? — не поняла я. — А-а-а, — я рассмеялась, — что ты, я так еще не научилась. Это твой крестник.

— Кто-кто?

— Да котенок, которого ты приволок.

— Мощный голос, — оценил Фима. — А почему крестник?

— А вы с ним тезки, — счастливым голосом сообщила я, — его Фимкой зовут.

Теперь Резовский замолчал надолго.

— Злая ты, — наконец выдавил он.

Я поспешила с извинениями:

— Фимочка, дорогой, надо же было его как-то называть. Разве тебе не нравится это имя?

— Я к нему привык, — Фима рассмеялся, — а когда ты называешь меня «дорогой», я просто таю.

— В таком случае, дорогой, расскажи, что тебе известно о капитане Бородине? Хотя бы в двух словах.

— Если в двух словах, то он был откомандирован в Москву, а недавно его, скажем так, вернули обратно.

— Дальше, — потребовала я.

Фима помолчал.

— Только не говори, что он твой клиент, поэтому ты отказываешься обсуждать его персону.

— Вот сама же знаешь, что я не могу это делать. Этика профессии и все такое. В общем, не дави на меня.

Я не верила своим ушам.

— Так он что, действительно твой клиент?

— Ну да, — растерялся Фима. — Ты хочешь сказать, что была не в курсе? А зачем спрашивала?

— Надо, — уклончиво ответила я. — А может, он и фирму эту по недвижимости тебе посоветовал?

— Почти в точку. Посоветовал не он, но познакомились мы с ним именно там, вместе квартиру смотрели. Ну так что, ты приедешь?

— Приеду, приеду, — успокоила я его. И уж тогда вытрясу все, что ему известно.

Кое-как изловив кота, количество царапин на руках при этом значительно увеличилось, я запихала дико орущее чудовище в сумку и двинулась в путь. Уже закрывая дверь, я услышала звонок телефона. Возвращаться страсть как не хотелось. Рассудив, что, кому надо, тот меня найдет, я побежала вниз по лестнице.

В машине, правда, сумку пришлось открыть. Возмущению Фимки не было предела. Некоторое время он, естественно, поорал, как же без этого, еще пару минут яростно вылизывался, а затем, нисколько не смущенный новой для него обстановкой, приступил к исследованию машины. Погоняв по салону, он усиленно заинтересовался педалями, пока на очередном перекрестке я нечаянно не придавила его любопытный нос. Тогда Фимка забрался на спинку заднего сиденья и принялся жизнерадостно ругаться на проезжающие мимо автомобили.

Когда мы подкатили к офису Резовского, чудовище уже добровольно забралось обратно в сумку, которую я бросила на заднее сиденье, и с чувством выполненного долга мирно задремало. Должна признаться, меня немало обрадовал тот факт, что не надо будет снова запихивать его в сумку, загнав перед этим в какой-нибудь угол.

Убедившись, что Фимин «крокодил», «БМВ» ядовито-зеленого цвета, стоит, где ему и положено, я остановилась у тротуара. Пока я прикидывала, как бы половчее ухватить сумку, не выпустив при этом ее содержимое, дверца машины распахнулась, цепкие пальцы впились мне в шею и слегка сдавили.

— Какая изящная шейка. И какая хрупкая. А ну-ка, подвинься.

Я пересела на пассажирское сиденье. Водитель «Вольво» забрался в машину, посмотрел на меня с ненавистью:

— Шейку я твою сейчас отпущу, но предупреждаю: дернешься — пришибу.

Что-то мне подсказывало, что в этот раз церемониться со мной он не будет. Я молча кивнула.

— Умная девочка. Ключи?

Ключ все еще торчал в замке зажигания, я скосила на него глаза. Тип выпустил мою шею, убедился, что я сижу смирно, завел двигатель. Мы лихо объехали «Вольво», которая стояла тут же, а я, идиотка, ее даже не заметила. Я повернулась к бандиту.

— Замолкни, — отрезал он.

У меня неприятно затряслись коленки. Я бросила взгляд на сумку, котенок сладко спал. Хоть это радует. Через несколько минут мы въехали на тихую улочку с одно- и двухэтажными скворечниками по обе стороны, удобства цивилизации их обитателям были явно недоступны. Указатель на угловом доме гласил, что узкая грязная улица носит гордое имя Николая Васильевича Гоголя. А что, местность вполне соответствовала духу его бессмертных произведений. Думаю, великий писатель по достоинству оценил бы юмор потомков.