Козулька - [56]
И бабушкин голос замурлыкал историю о том, что после частушек она увидела Янкиного будущего дедушку. Красивого. Высокого. Алтайское лицо, прикрытое черной копной волос, и расстегнутая рубаха почти до пояса. О том, что все девчонки юлили перед ним, старались заигрывать, приглашали танцевать. А он как бог стоял выше всех остальных. И тут бабушку будто кольнуло что-то. Она запела громче всех. Пошла в пляс. И через полчаса он уже провожал ее домой.
— И вы поцеловались? — зачем-то привязалась Янка к ней с этим вопросом.
— Да что ты! — Бабушка поерзала под Яниной лежащей головой. — Не те времена были! Но я чувствовала себя самой счастливой. Победительницей. Под взглядами завистниц.
А Яна посмотрела на часы. Дедушка любил все яркое. Купил где-то огромные, позолоченные часы на стену, которые ни к чему в комнате не подходили.
Казалось, кто-то прошел мимо них в эту секунду. Из темной спальни в туалет. Там что-то грохнуло, и Яна с бабушкой одновременно подпрыгнули на шубе. Переглянулись.
— Что это?
— Кошка… Муська… — И бабушка вдруг тихо заплакала. Положила левую руку на фотографию, на которой еще молодой дедушка помогал забраться на дерево Янкиному тоненькому пятилетнему отцу, и осторожно гладила дедушкину фигуру, размазывая по ней слезы.
Позолоченные часы, как метроном, раскладывали ритм на синкопы, ударами этими подчиняя себе бабушкины бесшумные всхлипы. Съедали секунды, потом минуты. А Яна смотрела на диван, на котором он умер. Рано-рано утром. Обвел прощальным взглядом комнату, спящие у дивана фигуры жены и дочери, свои картины, вздохнул судорожно и умер. А Яна в этот день после известия о его смерти сдавала экзамены по зарубежной литературе. Пока он лежал здесь. На этом диване. С откинутыми с лица седыми густыми волосами, которыми гордился даже во время болезни. Тетя Маша весь день простояла у дивана на коленях, уткнувшись лбом ему в руки. А бабушка? Что делала в тот день бабушка? Яна не знала. Яна сдавала экзамены…
— А дальше… Дальше все было очень быстро. Я была старшей дочерью в нашей знаменитой родове с левой стороны Катуни. Он — в своей… Как сейчас помню. Речка тогда наша глубока была, не то что сейчас, насосами все выкачали. Вышла я из клуба, времени часов двенадцать доходило. Иду к дому тетки через лес, иду — не боюсь. А чего бояться-то? Весело мне! А там как раз эта речка протекает, и нужно по мостку проходить. Иду я, и вот как с мостика-то этого сходить, смотрю — сидит она, спиной сидит.
— Кто она?
— Ты слушай, не перебивай. Меня как в сердце стукнуло — русалка! В такое-то время, да в полнолуние, они как раз и показываются. Волосы у нее как у лошади, черные, густые. По плечам спущены в две стороны. Она сидит, а волосы на берегу лежат. Я так и подумала: то ли баба, то ли лошадь! Но хвоста-то нет, и ноги, как у человека. Только уж больно здорова. Вот бывают такие бабы здо-о-оровые! Тут она как вскочила, увидела меня, ноги кверху, а головой-то туда, вниз, и поплыла. А я как заору: «А!» И побежала. Бегу и ору. Прибежала к теткиному дому, дверь дергаю. Девчонки, что там были, услыхали, что я кричу, подумали, что за мной парни из соседней деревни гонятся, и заперлись, гадины такие. А я стучусь, стучусь. Пока тетка не проснулась и не открыла мне дверь. А потом все не верили мне. Даже смеялись. И в деревне все не верили, но потом ее еще несколько раз видели…
— Да ладно, бабушка! Откуда же в алтайской деревне русалки?
— Как откуда… Они же везде живут! В жизни таких глупых вопросов не слышала!
— Ты о вас с дедушкой рассказывала!
— Да… Нас решили поженить. А мы, конечно, были не против, хотя знали друг друга всего час. Через два дня нам сделали настоящую русскую свадьбу с уводом, песнями, выкупом и тройкой лошадей… — Вспоминая свадьбу, бабушка опять улыбнулась. — И там только, на свадьбе, под пьяные крики «Горько!» — мы впервые поцеловались…
Она поднялась на минуту зачем-то, погладила дедушкину картину с алтайскими горами, выглянула в окно и сипло сказала:
— Деревья под окнами быстро выросли. А тебе уже шестнадцать.
Яна тоже привстала и посмотрела в темноту за окном.
Комната погрузилась в тишину, и, чтобы разбить ее, Янка спросила:
— А ты когда-нибудь гадала на деда? Он у тебя выходил или кто-то другой?
Бабушка очнулась от своих мыслей.
— Да, гадала. Тогда все гадали. В двенадцать часов открыла я в подполье западню, села к столу, говорю: «Суженый-ряженый, выйди ко мне». Смотрю в зеркало — вышел парень с темными волосами, в полушубке. Я когда его в клубе увидала — дед в таком же полушубке был. А у одной нашей девчонки другая история была. У нее жених в армии был. На святки задала в бане. А у нас почему-то считалось плохой приметой гадать в бане. В двенадцать часов, как положено, увидала в зеркале его в военной форме. Испугалась. Убежала. А потом нашла в бане ружье, фуражку. И спрятала зачем-то их. Когда пришел с армии жених — свадьбу сыграли. И уже лет через пять показывает она ему ружье его и фуражку. «Где взяла?» Она ему и рассказала про гадание. А он ее из этого ружья и застрелил. Потому что в армии за них под трибунал попал, что ли… Вот так-то гадать.
Я была простой девушкой с забытой всеми планеты на краю Галактики. Моя жизнь ничем не отличалась от жизни сотен тысяч моих сверстниц. Так же как они я мечтала о любви. И вот однажды мои мечты сбылись. Я встретила его. Наши чувства оказались взаимны. Или мне только так казалось? Может быть он вовсе не тот, за кого себя выдаёт? Одно знаю точно: я нужна ему и так просто он меня не отпустит. Остаётся только бежать. И как можно быстрее! 18+.
Хеленка Соучкова живет в провинциальном чешском городке в гнетущей атмосфере середины 1970-х. Пражская весна позади, надежды на свободу рухнули. Но Хеленке всего восемь, и в ее мире много других проблем, больших и маленьких, кажущихся смешными и по-настоящему горьких. Смерть ровесницы, страшные сны, школьные обеды, злая учительница, любовь, предательство, фамилия, из-за которой дразнят. А еще запутанные и непонятные отношения взрослых, любимые занятия лепкой и немецким, мечты о Праге. Дитя своего времени, Хеленка принимает все как должное, и благодаря ее рассказу, наивному и абсолютно честному, мы видим эту эпоху без прикрас.
Логики больше нет. Ее похороны организуют умалишенные, захватившие власть в психбольнице и учинившие в ней культ; и все идет своим свихнутым чередом, пока на поминки не заявляется непрошеный гость. Так начинается матово-черная комедия Микаэля Дессе, в которой с мироздания съезжает крыша, смех встречает смерть, а Даниил Хармс — Дэвида Линча.
ББК 84. Р7 84(2Рос=Рус)6 П 58 В. Попов Запомните нас такими. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2003. — 288 с. ISBN 5-94214-058-8 «Запомните нас такими» — это улыбка шириной в сорок лет. Известный петербургский прозаик, мастер гротеска, Валерий Попов, начинает свои веселые мемуары с воспоминаний о встречах с друзьями-гениями в начале шестидесятых, затем идут едкие байки о монстрах застоя, и заканчивает он убийственным эссе об идолах современности. Любимый прием Попова — гротеск: превращение ужасного в смешное. Книга так же включает повесть «Свободное плавание» — о некоторых забавных странностях петербургской жизни. Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и связям с общественностью Администрации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, 2003 © Издательство журнала «Звезда», 2003 © Сергей Шараев, худож.
ББК 84.Р7 П 58 Художник Эвелина Соловьева Попов В. Две поездки в Москву: Повести, рассказы. — Л.: Сов. писатель, 1985. — 480 с. Повести и рассказы ленинградского прозаика Валерия Попова затрагивают важные социально-нравственные проблемы. Героям В. Попова свойственна острая наблюдательность, жизнеутверждающий юмор, активное, творческое восприятие окружающего мира. © Издательство «Советский писатель», 1985 г.
Две неразлучные подруги Ханна и Эмори знают, что их дома разделяют всего тридцать шесть шагов. Семнадцать лет они все делали вместе: устраивали чаепития для плюшевых игрушек, смотрели на звезды, обсуждали музыку, книжки, мальчишек. Но они не знали, что незадолго до окончания школы их дружбе наступит конец и с этого момента все в жизни пойдет наперекосяк. А тут еще отец Ханны потратил все деньги, отложенные на учебу в университете, и теперь она пропустит целый год. И Эмори ждут нелегкие времена, ведь ей предстоит переехать в другой город и расстаться с парнем.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.
«Сказка – быль, да в ней намек», – гласит народная пословица. Героиня блистательного дебютного романа Ады Самарки волею судьбы превращается в «больничную Шахерезаду»: день за днем, ночь за ночью она в палате реанимации, не зная усталости, рассказывает своему любимому супругу сказки, для каждой придумывая новый оттенок смысла и чувства.И кажется, если Колобок спасется от Лисы, если Белоснежка проснется от поцелуя прекрасного принца, однажды и любимый человек выйдет из комы, снова станет жить полноценной жизнью…
Два обаятельных и неотразимых молодых прожигателя жизни Вадик и Славик с детства неразлучны. Они вместе взрослели и вместе начали взрослые и опасные игры в любовь. Легко ли соблазнить счастливую замужнюю молодую маму? И стоит ли заботиться о ней, соблазнив и бросив на произвол судьбы? Игры бодрят, но однажды донжуаны столкнутся с настоящим испытанием. И после него слово «любовь» приобретет для них новый смысл.
Валентина Терешкова мечтала полететь на Марс. Эта мечта всю жизнь вела ее вперед, хотя и не сбылась. Но быть мечтой не перестала.Герой романа Игоря Савельева Павел тоже часто смотрит в небо, хотя на земле у него гораздо больше хлопот, и, кажется, уже из последних сил — на излете беззаботной юности — держится за свои мечты: быть рядом с любимой девушкой, заниматься любимым делом… Оставаться порядочным человеком. Он и его друзья бросают вызов «взрослому миру» как миру всеобщего цинизма и, кажется, готовы бороться с циниками и авантюристами до конца — хотя и выглядят в этой наивной «борьбе с корпорацией», как марсиане.